"Алексей Корепанов. Время Черной Луны" - читать интересную книгу автора

Ложись, Легис. Умоляю, не подведи!
А вот насчет этого я не был уверен. Я не знал, попаду ли в некий
"карман", спрыгнув с высоты четырехэтажного дома. Такой практики у меня не
было. Я втиснулся в шероховатую кору - и услышал вдалеке знакомый звук.
Звук, похожий на шум включенных на полную мощность десяти, а то и пятнадцати
компрессоров. Болотные Ледоколы...
Сквозь просвет в листве я видел, как они спускаются с холма - огромные,
мощные, тонны могучей неуязвимой плоти, закованной в костяные панцири.
Багровые глаза сияли на солнце, как сигнальные огни. Так вот они - местные
беджи, в чьи карманы так стремится угодить воительница Донге, захватив с
собой необученного Легиса, неумелого своего спутника. А "карманы" - это,
вероятно, зазоры между костяными пластинами на боках Ледоколов. Бедж - не
роскошь, а средство передвижения...
- Легис, готовься! - сдавленно сказала девушка, замерев в позе пантеры
перед прыжком.
Первый Ледокол прошествовал под нами, обрывая листья бронированной
спиной, второй держался в кильватере, метрах в десяти. Донге швырнула вниз
сверток - раздался негромкий хлопок и над дорогой расползлось желтое
клубящееся облако с ароматным запахом тлеющего сандалового дерева. В этой
дымовой завесе Ледоколы потеряли друг друга из виду, но продолжали двигаться
к реке. Что им какой-то там хлопок! Донге, повиснув на руках, спрыгнула на
спину идущего первым гиганта, скользнула за зеленоватую овальную пластину на
его необъятном боку и исчезла. Через мгновение подо мной появилась спина
моего "скакуна" и я, не задумываясь, последовал примеру девушки, изо всех
сил стараясь не промахнуться.
Одного старания оказалось все-таки недостаточно: я не попал в "карман",
но успел уцепиться руками за край пластины, подтянулся, помогая себе ногами,
и наконец перевалился в темную сухую расселину на боку моего Ледокола.
Все-таки я хоть что-то сумел сделать сам...

4

Кажется, совсем еще недавно, а на самом деле в какую-то другую,
покрытую толстыми черно-белыми напластованиями Времени эпоху, я был
студентом. Мы были студентами. Наступала осень, и мы собирали сумки, рюкзаки
и чемоданы, натягивали сапоги, облачались в телогрейки поверх старых
свитеров и отправлялись в необъятные, не поддающиеся урбанизации
нечерноземные глубины. Мы тряслись по размытым сентябрьскими дождями дорогам
и горланили задорные песни, сидя на охапках мокрой соломы в кузовах
грузовиков, мы веселились, обманчиво увлеченные чертовски интересной игрой
под названием "Жизнь". Ну что нам стоило поиграть с наполненными зерном
мешками, азартно забрасывая их в тракторные прицепы? Что нам стоило потом
чуть ли не вприпрыжку носить эти увесистые мешки на плечах, взбегая по
шатким трапам в колхозные закрома? И не мешало пасмурное небо, и не
раздражал дождь, потому что в те молодые годы каждый из нас не сомневался,
что получит выигрыш в этой игре под названием "Жизнь". Она еще не стала
привычкой, еще не тяготила, еще не поворачивалась совсем-совсем другими,
тусклыми, безрадостными гранями. Она еще была игрой...
Нам не хватало тогда единственного - времени для сна. Вечерние танцы
под гитару за околицей, ночные прогулки, разглагольствования и