"Алексей Корепанов. А мне до них..." - читать интересную книгу автора

АЛЕКСЕЙ КОРЕПАНОВ

А мне до них...


Скорее всего, Дрякин долго бы не обнаружил ничего такого или вообще
ничего не обнаружил, если бы ушел разгружать халву и свежемороженую
ставриду в свой универсам. Но в прошедший понедельник он, злой и нездоровый
с похмелья, вдребезги разругался со старшей продавщицей Маслюковой,
безнадежной, по его глубокому убеждению. врединой и ехидиной, потом
отлучился пить пиво и отсутствовал часа два - таких жаждущих и страждущих,
как он, в замызганную чебуречную набилось под завязку, все тоже были злые,
без очереди не пускали, стояли стеной и на просьбы Дрякина взять пару
кружек без сдачи не отзывались, а если и отзывались, то не так, как он
хотел. Когда он вернулся, продавщицы сами разгружали хлебный фургон,
директорша стояла тут же, а Маслюкова, увидев его, что-то зашептала ей,
делая разные гримасы.
Потом, уже выслушав о себе много всякого, но не очень интересного, от
распаренных продавщиц - день был жаркий, даром что середина мая, - Дрякин
ожесточился, ушел в себя и от некоторого расстройства зацепил в торговом
зале ящик с молоком. Ящик упал, бутылки разбились, забрызгав нерасторопных
покупателей... В общем, в разгар рабочего дня директорша, перечислив все
прошлые прегрешения Дрякина, предложила ему на выбор две статьи из кодекса
законов о труде: увольнение за прогулы и увольнение по собственному
желанию. Дрякин, не раздумывая, предпочел вторую статью и тут же изложил
свое желание в заявлении.
Получив расчет и совсем расстроившись по поводу несправедливости
человеческой, он два дня что называется "зпоупотреблял", неверной походкой
курсируя между гастрономом, чебуречной и покосившимся строением, которым
после смерти матери владел на правах личной собственности, а на третий
день, проснувшись от бьющего в глаза расходившегося солнца, выполз во двор
и сел на шаткую скамеечку под грушей, намереваясь после утреннего перекура
добрести до сарая, пересчитать имеющуюся в наличии стеклотару и
определиться со своим дальнейшим существованием.
Небо было чистым и радостным, в кустах зацветающей сирени веселились
воробьи, на грядках зеленела трава, лопухи и что-то съедобное, в деревянных
клетках у забора копошились кролики, ласково поглядывая на Дрякина
беззаботными глазами. У воробьев и кроликов явно не болела голова.
Дрякин дымил "примой" и, потирая виски, хмуро глядел на сарай. Воздух
возле серых рассохшихся досок внезапно словно сгустился, возникла в нем
какая-то темная удлиненная масса, и несколько раз сверкнуло в этой массе -
бесшумно и ярко. Сверкнуло и исчезло, и что-то темное и удлиненное
растворилось без следа, словно втянувшись в щель между серыми досками.
Дрякин перестал тереть виски и, сделав усилие, поднялся со скамейки. Ничего
он не сообразил, кроме одного: раз сверкало - значит, могло загореться, а
там ведь у него в сарае и банки с краской, позаимствованные с предыдущей
еще работы, и велосипед, и почти новые мешки, и прочего добра хватает.
Опять же, стеклотара.
Он отпер дверь сарая, заглянул внутрь, принюхиваясь. В солнечных
лучах, брызжущих сквозь многочисленные щели, суетились пылинки, свисала с