"Алексей Корепанов. А мне до них..." - читать интересную книгу автора

мне в-ваша работа...
Некормленные кролики недоуменно смотрели на него, прижимаясь
мордочками к решеткам и грустно шевеля ушами.
Проходили дни и Дрякин не бездействовал. Убедившись, что проход не
закрывается, он перебросил в то, другое место доски, лопату и прочий
инструмент и принялся обживать ниспосланную ему территорию. Вырыл хороший
просторный погреб (во дворе погреб не получался - заливало его грунтовыми
водами), перенес туда стеклотару, там же складывал урожай желтых морковок.
Нарвал губчатой травы - она отделялась от земли пластами, как мох, - и,
мелко нарезав, попробовал давать кроликам - кролики сначала осторожничали,
принюхивались, а потом приняли новый корм и повеселели, прыгали в клетках,
сверкая красными глазами. Обособил часть рощицы изгородью из досок,
позаимствованных на всякий случай еще в ту пору, когда довелось работать на
деревообрабатывающем заводе - это чтобы не лазил никто, чтобы видел всякий,
если там кто-то есть: огорожено - и шел себе мимо.
Так в заботах и хлопотах и текло время. Торговля снадобьем у пивбаров
и чебуречных шла успешно, многие теперь знали Дрякина и сами просили,
особенно по понедельникам, и мог он себе позволить не только в одиночку
заправиться бормотухой, но и поставить бутылку-другую приятелям, посидеть в
компании где-нибудь на берегу или в парке за кладбищем - туда милиция не
доезжала, много там было таких компаний, всех не заберешь.
Возился Дрякин в своей рощице - морковки перебирал, изгородь
подправлял, выносил стеклотару - а за деревьями все продолжало колыхаться,
переливаться что-то, и гудело иногда, ласково гудело, но непонятно - да
только чихать было ему, Дрякину, - что это там такое. Светится - ну и пусть
себе светится. Гудит - ну и Бог с ним, лишь бы на его участок не совались.
А однажды, обрывая с ветвей подросшие морковки, Дрякин уловил
какое-то движение в желтом прозрачном небе. Он выплюнул окурок и поднял
голову. В безмятежной желтизне беззвучно прошли над рощицей большие черные
треугольники - штук двадцать, не меньше - и из углов треугольников истекал
бледный дрожащий свет, а посредине мигало что-то оранжево-красное,
безобидно так мигало, словно приветствовало Дрякина.
"Ага, - подумал Дрякин, провожая взглядом черные корабли и продолжая
сбор продукции, - вот они откуда, бельгийские треугольнички..." (Газеты ему
иногда попадались, со своей-то газеткой удобнее на травке посидеть или там
в парке на трухлявом пеньке. Опять же, есть куда закуску завернуть, есть на
чем разложить).
Через минуту он уже и забыл о треугольниках - перенес мешок к
погребу, спустился вниз по лесенке, высыпал морковку в угол, принялся
загружать мешок пустыми бутылками - нужно было до обеда успеть в пункт
приема. Тихонько гудело вдали, за участком, мирно гудело, успокаивающе, он
уже этого гудения и вовсе не замечал. Вылез из погреба, перевел дух.
Переливалось, мерцало за рощей - и какие там были дали?.. Деловито окинул
взором ограду, нахмурился - один столбик покосился, надо подправить - и
потащил звякающий мешок к серому шару, застывшему над лужайкой.