"Смертельная поездка" - читать интересную книгу автора (Трейси Пи Джей)

18

Бонар зашел в «Хантерс-Инн», отыскал Холлорана, который ссутулившись сидел в дальней кабинке, поспешил к нему и с тяжелым вздохом опустился на виниловое сиденье. Каждая минута прошедшего долгого дня тяжким грузом повисла у него на плечах, и выглядел он соответственно.

– Так вот. Я послал отпечатки наших трупов этому твоему Родраннеру и положил в мою зверюгу все, что ты велел. Но зачем ты хочешь ехать через все северные леса в «камаро» шестьдесят девятого года выпуска – я, хоть убей, не понимаю.

Холлоран постучал ластиком сточенного карандаша по карте, лежащей перед ним на столе.

– Мы собираемся встретиться с Магоцци и остальными в Гамильтоне, верно?

– Верно. Я думал, мы выедем на магистраль и прокатимся с ветерком, но ведь «камаро» для тамошних патрулей – лакомая добыча. Вот если бы мы взяли казенный джип, они бы нас не стали тормозить. Включили бы мигалки и ехали себе, как по проспекту.

Холлоран откинулся назад и потер глаза.

– Мы опережаем Магоцци где-то на полчаса. Поэтому поедем северным маршрутом.

Бонар умудрился дотянуть свои мохнатые брови чуть ли не до середины лба.

– Через округ Миссакуа?

– Можем по дороге заодно посмотреть, что там творится. Если федералы настроены так серьезно, что убрали с дорог патрули Эда Питалы, то, наверное, они расставили блокпосты на всех въездах в Миссакуа, чтобы чужие копы к ним тоже не забредали. Но гражданский транспорт – это совсем другое дело. Они не могут его заблокировать. А уж ничего более гражданского, чем «камаро» шестьдесят девятого года, просто не бывает.

Бонар надул щеки, поотдувался с горестным видом и помахал владельцу заведения, стоящему за стойкой бара.

– Если нас на границе с Миссакуа остановят очень хорошо одетые джентльмены в количестве сотен трех, наша форма нас все равно выдаст, – если только ты не планируешь поубивать их всех из дробовика и карабина, которые я по твоему приказанию засунул под заднее сиденье.

Холлоран отхлебнул лучшего в округе Кингсфорд кофе.

– После того как они сегодня нас погоняли, я начинаю думать, что это был бы не самый плохой способ провести субботний вечер.

Бонар закатил глаза и некстати уперся взглядом в чучело зайца с оленьими рогами, повешенное на стене. Он скривился от отвращения и спросил:

– Шериф, что мы тут делаем? Ты же знаешь, что я это место ненавижу.

– Здесь лучшая еда во всей округе, а ты хотел перед выездом подкрепиться. Закусочная уже закрыта, а на той дороге, по которой мы поедем, ничего приличного в смысле еды не встретишь. А здесь тебя ждет превосходный чизбургер с целой горой лука. Старина Джо держит его для тебя в дальнем конце гриля.

Бонар улыбнулся:

– Ты заказал с луком, несмотря на то что мы едем вместе?

– Я подумал, что у тебя хватит вежливости на то, чтобы не раскрывать рот всю дорогу.

– Хорошо еще, что ты не выбрал кабинку с чучелом кота.

– Ее даже я терпеть не могу. Я же этого кота гладил каждый раз, когда сюда приходил.

Бонар обвел глазами темное помещение, сморщил нос и притворился, что ничего не видел. Дом, в котором располагался бар Джо, был построен из сосновых бревен, срубленных в незапамятные времена дедом Джо и обтесанных вручную, и через каждые несколько футов со стен на тебя смотрели стеклянные глаза какого-нибудь мертвого животного. У Бонара от этого мурашки по спине бежали.

Тут был и двухголовый теленок, родившийся в семидесятых от одной из призовых гернзейских коров Барклея Уидена, и губастый широкогрудый американский лось, у которого уже начала плесневеть шкура, и вообще все лесные звери, которых только можно себе представить, – было даже семейство бурундуков, прибитое к резной доске и обложенное фальшивым мохом. Насколько знал Бонар, сам Джо никого из них не убил – ему ненавистна была даже мысль о том, чтобы отнять жизнь у живого существа, – но звери висели тут со времен его деда, и, как он всем объяснял, не выбрасывать же на помойку хорошие чучела.

И еще тут был кот – единственный вклад Джо в кошмарный интерьер. Господи, как он любил этого кота, все двадцать три года, что эта полосатая злая бестия, которой до всего было дело, прожила в этом баре. Если ему что не нравилось, он царапал посетителей длинными, бритвенно-острыми когтями, а успокоиться и заснуть мог, только нализавшись капель из-под подтекающего пивного крана. «Странный способ почтить память друга, – подумал Бонар, – сделать из него чучело и повесить на стену».

– Мне кажется, я здесь есть не смогу, – плаксивым голосом сказал он.

Холлоран устало улыбнулся:

– Ты сможешь есть и в собственном гробу.

– Да, но здесь – это будто в чужом гробу.

Из-за того, что Бонара раздражала обстановка, он ел медленнее, чем обычно, и ему потребовалось целых десять минут для того, чтобы справиться с чизбургером, и еще пять – чтобы разделаться с картофелем фри, луковыми кольцами и капустным салатом.

Холлоран смотрел, как он ест, и пил кофе, чтобы не заснуть по дороге. Когда Бонар отодвинул в сторону тарелку, он положил на столик несколько банкнотов и встал.

– Надо ехать.

Бонар кивнул, но было видно, что двигаться ему не хочется.

– Боже, как я устал. Ты не хочешь еще раз связаться с Грин-Бэй, прежде чем мы отправимся?

– Я звонил им перед твоим приходом. Шарон и остальные не появлялись. Детектив, с которым я говорил до этого, уже час как ушел домой, но все патрули там в курсе, что «ровер» объявлен в неофициальный розыск.

Прижав кобуру к бедру, Бонар встал.

– Поначалу я думал, что мы похожи на двух старух, – подняли такую суматоху только потому, что женщина, которая смотрит на тебя как на пустое место, опаздывает на несколько часов. Но я посчитал эти часы, пока готовил машину к поездке, и что-то их уже слишком много набежало.

Холлоран внимательно посмотрел на него и кивнул.

– Черт, Майк, все это пугает меня до чертиков.

Что в «камаро» Бонара было хорошо – кроме мощного двигателя «шевроле» объемом четыреста двадцать семь кубических дюймов – так это то, что он в прошлом году поставил в него новую полицейскую радиостанцию.

На частоте округа Кингсфорд звучали обычные для субботнего вечера переговоры: пара нарушений общественного порядка в нетрезвом виде, драка в баре с легкими телесными повреждениями, старый Рон Ронер, который уже лет сорок как каждую субботу видел высаживающихся у него на участке пришельцев, – но когда Бонар переключился на частоту Миссакуа, эфир будто вымер.

– Ну вот, – вздохнул Бонар. – Колыбельная от ФБР.

– А почему бы, собственно, не сказать по радио, что этот болван Уэллспринг, засевший в известковом карьере, и впрямь болван? Пока мы в этой машине, они нас в жизни не догонят.

– Только не когда ты за рулем.

– Я даже сорок пять не даю, а на этой штуке это практически невозможно.

– А кажется, что быстрее.

На границе с Миссакуа Холлоран еще придержал четыреста пятьдесят лошадей «камаро», и это казалось злой иронией, потому что это был единственный округ в штате, где, как им было хорошо известно, не было ни единого патруля. Они оба внимательно смотрели по сторонам в надежде увидеть машину Гретхен Вандервайт или «ренджровер» Грейс и вообще чтобы не пропустить что-нибудь необычное, но дороги были так же пусты, как радиоэфир.

Ровно через две минуты после пересечения границы и за двадцать миль до Гамильтона Бонар уснул – судя по густоте и громкости храпа, надолго. Он даже не пошевелился, когда Холлоран свернул на заправочную станцию – место встречи с Магоцци, вышел из машины и захлопнул дверь. Когда Холлоран, сделав несколько телефонных звонков, вышел из здания, на стоянке для грузовиков уже стоял переливающийся серебром гигант, который благодаря своим размерам мог бы стать местной достопримечательностью. Вокруг него, засунув руки в карманы, запрокинув голову и раскрыв рот, слонялся Бонар. Рядом с ним похаживал Харлей Дэвидсон – бородатый, покрытый татуировками, одетый в кожу, он был похож на байкерскую версию гигантской статуи Пола Баньяна в Бемиджи. Магоцци и его напарник Джино прогуливались, о чем-то разговаривая. Родраннер, сложившись пополам, стоял под одним из освещающих стоянку фонарей, а на лодыжках у него висело много небольших палочек – Холлоран даже думать не стал, зачем они ему там.

Собравшись в дальнем углу стоянки, они наскоро обменялись рукопожатиями и приветствиями. Затем Холлоран сказал:

– У меня новая информация. Я только что говорил с Эдом Питалой – шерифом округа Миссакуа, где ФБР потушило свет. Он сообщил, что пропал один из его помощников. Последний раз он выходил в эфир полтора часа назад. Ехал домой после смены и просто исчез.

У Бонара вытянулось лицо.

– Как зовут?

– Дуглас Ли. Знаешь его?

– Черт, конечно знаю. В прошлом году на вечеринке ассоциации шерифов этот парень упоил меня под стол с помощью самого ужасного тернового джина, который я только пробовал в жизни. Так что там в таком случае происходит? Я полагал, что федералы отозвали все патрули.

Холлоран пнул залетный камушек.

– Когда приказ был объявлен в эфире, он уже ехал домой и находился в одной из зон нулевого радиоприема. Эд полагает, что Ли ничего о нем не знает. Полчаса назад в участок позвонила жена Ли. Она была почти в истерике. Эд решил отправить на поиски остальных офицеров, а этот агент, который у него там обосновался, попытался ему помешать. Эд хрястнул агента об стену и поставил ему фингал.

Бонар радостно заулыбался:

– Узнаю старину Эда. Середина шестого десятка, а он еще хряпает агентов ФБР об стенку, как двадцатилетний. Таких, как он, уже просто не делают.

– Аминь, – заключил Магоцци.

– Так вот, в конце концов этот агент разрешил ему выпустить всех своих людей на дорогу, но только на личных машинах, – продолжал Холлоран. – Никаких патрульных автомобилей. Никаких радиопереговоров. Они отмечаются по обычному проводному телефону. У них есть описание «ровера» и машины пирожницы, но в первую очередь они будут искать своего товарища.

Джино всплеснул руками:

– Господи Иисусе, у них в этом проклятом округе пропало четыре женщины, а теперь еще и полицейский, а они по-прежнему не собираются говорить, что за херня там творится?

Холлоран кивнул было, но резко остановился.

– Тот агент, который отобрал у нас место преступления на известковом карьере, сказал, что эта операция касается национальной безопасности. Я ему не особенно поверил, потому что пять лет назад, когда ФБР пыталось арестовать каких-то дельцов, организовавших по всей Америке сеть клубов, где устраивались собачьи бои, они говорили мне то же самое. Раньше федералы вспоминали о национальной безопасности каждый раз, когда им было нужно, чтобы в их дела не вмешивалась местная полиция. Черт, может, на этот раз все действительно серьезно. Может, здесь дело не только в исчезновении людей, а заваривается каша покруче – и мы собираемся влезть прямо в середку кастрюли. – Он обвел товарищей глазами. – Есть среди нас такие, кому нежелательны столкновения с представителями федеральных служб?

– Нету, – ответил за всех Харлей. – По мне так ничего серьезнее, чем исчезновение Грейс, Энни и Шарон, просто не бывает. И мне глубоко наплевать, какую операцию разворачивают фэбээровцы и затрагивает ли она национальную безопасность или нет. Но если наши женщины находятся где-то внутри зоны ее проведения и выяснение общей обстановки может помочь нам в наших поисках, то давайте начнем с этого.

Магоцци сказал:

– Вы с Родраннером можете каким-либо образом подключиться к телефонным линиям, идущим к участку шерифа округа Миссакуа?

Родраннер с энтузиазмом закивал:

– Нет проблем.

– Хорошо бы иметь возможность перехватить каждый доклад от офицеров, которых Эд отправил на поиски.

– Мы будем перехватывать все звонки – и в участок, и из участка.

Обращаясь к Холлорану, Харлей спросил:

– Фэбээровцы рассредоточены по всему округу, так?

– Эд говорит, что так.

– Тогда они должны как-то связываться друг с другом и координировать свои действия. Мы должны определить, какую сеть или частоту они используют, подключиться к ней и выяснить, что там у них происходит и где.

– Вы можете это сделать из автобуса?

– Скорее всего, можем.

– Тогда поехали, – распорядился Магоцци. – Доберемся до середины округа Миссакуа, поставим эту штуку где-нибудь на обочине и будем готовы двинуться в любом направлении, на которое нам укажет перехваченная информация.

– Мы поедем за вами в нашей машине, – сказал Холлоран. – На тот случай, если нужно будет куда-нибудь добраться максимально быстро.

Харлей ухмыльнулся и ткнул за плечо, в направлении автобуса, большим пальцем:

– Может, с виду эта крошка и похожа на слониху, но бежит она быстрее гепарда. Вам ваша машина не понадобится.

Бонар коротко кивнул и пошел к «камаро»:

– Пойду заберу вещи и загружу их в автобус.

Харлей отправился с ним, чтобы помочь, а остальные стали забираться в автобус.

– У меня в моей сухопутной яхте есть все, что вам может понадобиться.

Бонар даже не замедлил шага.

– А у нас там карабин, дробовик – ну, всякая такая петрушка.

– Здорово. А где ваш автомобиль?

Бонар показал:

– Вон тот. На джипе шерифа через Миссакуа нельзя было ехать.

У Харлея отпала челюсть.

– Бог ты мой! Это твоя машина?!

– Ну да. Старая колымага.

Бонар полез под заднее сиденье, а Харлей с благоговением обошел «шевроле», затем положил обе руки на капот.

– Ничего себе колымага. Это как коснуться Алмаза Надежды. Или Святого Грааля. Окатите меня из шланга, а затем повесьте сушиться, если это не «йенко-камаро».

Бонар протянул Харлею дробовик и стал вытаскивать карабин.

– Уж не знаю, что такое «йенко», но это старый драндулет Чарли Мецгера. Не красавица, но бегает хорошо. Вот, возьми.

Харлей принял карабин не глядя – он по-прежнему смотрел на автомобиль.

– Двигатель L-72 объемом четыреста двадцать семь кубических дюймов, передние дисковые тормоза, капот с воздухозаборниками, сверхнадежный радиатор, подвеска особой конструкции, задний мост 4,10:1. Даю сотню прямо сейчас.

– Мечтать не вредно. – Бонар усмехнулся и захлопнул дверь.

Харлей сморщил нос:

– Сто двадцать пять.

– Ну ты, я тебе скажу, и скряга.

Харлей поджал губы и затопал за Бонаром к автобусу.

– Ладно, ладно, ты, твердолобая деревенщина… сто пятьдесят.

– Харлей, да перестань ты. Я за эту машину три тысячи заплатил, а ты хочешь забрать ее у меня за сто пятьдесят долларов?

Харлей остановился и уставился на Бонара.

– За сто пятьдесят тысяч, идиот.