"Андрей Корф. Сто осколков одного чувства " - читать интересную книгу авторасосуды... Твоя ангельская чистота и ее дьявольские нечистоты поселились в
телах, способных сойти за зеркальные отражения, будучи поставлены рядом... Жаль, что я так и не услышал ее голос. Для меня это важно. Очень важно. Для меня это важнее всего на свете... Я должен убедиться, что этот голос не... (зачеркнуты три строчки) Какое глупое выходит письмо. Конечно, я никогда не отправлю его. Как и десять предыдущих. Ты прости меня, родной человечек, но мой лай из подземелья не должен быть услышан никем, кроме других псов и их страшной добычи. А то, что я не могу молчать и извожу лист за листом казенной бумаги - давай будем считать это моими добровольными признаниями... А теперь мне пора возвращаться к работе. Обеденный перерыв закончен, из камер снова доносятся крики. У нас здесь принято служить рьяно, и пятиминутное опоздание может быть воспринято как преступная халатность... А у меня, к тому же, есть важное дело... Я должен услышать ее голос. Сейчас. Немедленно. Пока мой напарник не изуродовал ее голосовые связки. Пока еще есть шанс убедиться, что... (зачеркнуто) А тебе осталось ждать совсем немного. Мой ответ окажется с тобой куда раньше меня. (зачеркнутая строка) Ведь скажет? Скажет? Ну, хоть одно-единственное слово..." * * * "...Имя адресата письма установить не удалось. Имя заключенной " 008014445, прежде записанное с ее показаний, также не удалось подтвердить или опровергнуть. Лейтенант N. не оставил других записей, позволяющих судить о причинах его самоубийства... Заключенная " 008014445 была доставлена в лазарет, где скончалась от полученных огнестрельных ранений, не произнеся ни слова. Особых примет не ее теле обнаружено не было. Отдельно следует указать на то, что родимое пятно, описанное в письме, на лице заключенной никогда не существовало..." Эротический этюд # 23 Солнце растеклось из-под шторы, разлитое утренней молочницей. В полосе света, между старых фотографий в рамах - рукописный листок. Он тоже под стеклом, отсвечивающим, как небезызвестное пенсне. Можно разобрать почерк: он стремителен, старомодно аккуратен, геометрически точен. "Распорядок дня на завтра, 10 октября 1948 года. 8.00. Подъем..." Старик открывает глаза, вздыхает и садится в постели. Он не имеет скверной привычки разговаривать сам с собой, поэтому сидит молча, ожидая, пока развеется утренний туман в голове. Дождавшись, он встает и подходит к окну - впустить в комнату мир. Старику многое в этом мире не по душе, но, пока Солнце на месте, он простит |
|
|