"Андрей Корф. Сто осколков одного чувства " - читать интересную книгу автораговорила что-то о поезде на Киев. С площади были слышны другие городские
сверчки - клаксоны, ругань, скрежет тормозов. Где-то там была Стрелка, это мешало им расслабиться. - Я пошел, - Пушкин докурил до фильтра, поперхнулся и встал. - Повяжут, - меланхолично заметил Толстый. - Пусть вяжут, - сказал бывший комсомолец. - Заодно у ментов про нее разузнаю. - И я пойду, - сказал Беспалый. - Знаю одно местечко. - Идите. Я тут подожду, - сказал Толстый, укладываясь. - Тройной оставь, замерзну. - Щас, - проглумился Беспалый. Две фигуры, пошатываясь, ушли к вокзалу, где у каждого в метро был свой человек. Толстый, которому каждый раз приходилось ругаться на входе, остался лежать на насыпи. Через пять минут он уже спал, пользуясь случаем, в защитном поле собственной вони. Пушкин отправился на улочку в центре, куда однажды забрел со Стрелкой. Она сама привела его на это место, потом достала заветные, небывалые пол-литра настоящей водки и поделилась с ним. Они спрятались в тень от греха подальше и сидели там тихо, как мыши, стараясь не булькать во время редких глотков. Стрелка все поглядывала на окна напротив, особенно, когда водка начала греть. Окна были занавешены, и Пушкин не мог взять в толк, чего она в этих окнах такого нашла. Ему захорошело тогда, он дождался полной темноты и полез к Стрелке, чувствуя, что на этот раз все получится. Но она шепотом послала его на хуй и долго сидела, как сова, глядя в эти свои дурацкие окна. Он не заметил, как заснул, а проснулся уже один, ранним холодным утром. деться. Окна - штука вечная, пока дом стоит, они светятся. На этот раз они не были зашторены, и Пушкин мог всласть налюбоваться на какого-то мужика, который кормил ужином девчонку лет двенадцати. Пушкин облизнулся на еду и пошел обратно. Он не знал, где еще можно найти Стрелку. Идти в милицию он не хотел по понятным причинам. Беспалый тем временем пробрался на Ваганьково. Однажды он встретил там Дочку, когда сидел в гостях у своих мертвецов. Она не заметила его, прошла тихонько мимо и присела поодаль у маленькой плиты. Посидела, поплакала и ушла. Он пошел следом, у "905-го года" нагнал ее и предложил по глотку тройного. Она согласилась, глотнула, и остаток вечера они прошатались по городу, пока не нашли место для ночлега. Беспалый запомнил, где присаживалась Дочка, и сейчас отправился прямо к могиле. На плите было что-то написано, но Беспалый забыл буквы. Он глупо просидел полчаса, разговаривая с незнакомым покойником, и отправился восвояси. Дочка не пришла. Беспалый решил не искушать судьбу в метро и отправился на Киевский пешком. Вечерело. "Поезд на Львов отправляется со второго пути... - услышал Беспалый. На языке нелюдей это означало: "Вечереет. Пора спать..." Он ускорил шаги и через пять минут увидел знакомую насыпь. Толстый, Пушкин и Дочка сидели у костра, сложенного из обломков ящиков. Дочка всхлипывала, трогая свежий фингал под глазом, Пушкин меланхолично курил, а Толстый самодовольно усмехался. По всему было видно, что фингал - его работа. - Вот, - всхлипнула Стрелка. - Моталась за окружную, хотела вас грибами |
|
|