"Андрей Корф. Сто осколков одного чувства " - читать интересную книгу автора

проходя мимо.
Но Ее мальчишка вышел из оцепенения и бросился на помощь. Она, ничуть
не удивившись, побежала следом. Однако ей пришлось переждать несколько
машин, а Он успел перелететь дорогу перед потоком.
Когда она оказалась на месте, все было уже в порядке. Старушка
благодарно улыбалась Ее мальчику и даже порывалась закурить, для чего
достала пачку "Казбека" и длиннейший мундштук. Мальчишка отговаривал ее,
приводя в пример постные изречения Минздрава и не слишком убедительные
жесты. Он опять скис после того, как помог старухе, и снова глядел на
девочку с трусливым недоумением.
Она же улыбалась и ему, и старушке, и Грибоедову, и даже Молчалину на
барельефе, хотя вот уж кто никаких улыбок не заслужил, особенно от снежинок.

Что было дальше, легко представит себе читатель, давший себе труд
ознакомиться с этюдом " 16. Для тех же, кто пролистал его, не глядя, я
поясню в двух словах, что мальчик и девочка попали на День Варенья к
обыкновенной городской фее, одной из многих. Но речь сейчас не о ней, хотя
именно благодаря этой доброй женщине оба оказались в обстановке, где вместо
дерущихся на асфальте воробьев - воркующие на подоконнике голуби.
Речь о мальчике и девочке, взявших с голубей пример, и, скажу вам по
секрету, их первая ночь была удивительна. Девочку не подвел ее инстинкт.
Впрочем, инстинкт не подводит никогда, только, кто из нас дает себе волю его
послушаться?
Она упала в подставленные ладони, кружась в косом свете фонаря из окна,
и растаяла в них целиком, без остатка. В комнате пряно пахло Временем от
старой мебели и вещей. А в зеркале отражались два голых ребенка. И две
взрослые тени от двух голых детей.
Они трогали друг друга. Человек слеп, пока не познает мир на ощупь. И
прозревает только однажды. В первую ночь любви. Что и произошло с обоими. Их
руки открыли друг для друга невидимую страну Лиц - и губы слились в одно,
как две капли дождя на стекле. Потом руки пустились в путь по океану Тел,
чуя под собой головокружительные глубины. Буря была не за горами, но
флотилия пальцев двигалась ей навстречу под всеми парусами. Каждый корабль
знал, где его гавань. И в порту его встречали салютами...
Потом, за утренним чаем, оба тщетно боролись с головокружением, и
бедной старушке пришлось лично проводить их до бульвара. Где они рухнули на
первую скамейку, успев обняться раньше, чем приземлились.
Убедившись, что никто из них не попал под машину, фея исчезла быстрее,
чем я печатал слово "исчезла". Вдогонку за ней с мяуканьем промчался июнь,
следом с лаем пролетел июль - и, наконец, родители увезли Ее на море,
несмотря ни на какие безутешные и горькие.
Расставаясь, они наговорили друг другу столько клятв, сколько звучит
при принятии присяги воинской частью не меньше батальона. Из города в город
летели стаи писем, переводя роман из воробьиной сумятицы и голубиного
воркования - в журавлиную чистоту разлуки.
Одно из писем, как ни странно, было написано не им. Оно пришло от
подруги, и говорилось в нем, что Мальчик теперь живет с ней. Девочка долго
читала это письмо и не могла понять, что в нем написано. Потому что, когда
прозревают руки, глаза начинают сдавать.
А когда поняла, то заплакала и пошла на море. Мы застали ее в первый