"Алексей Коркищенко. Твой светлый дом " - читать интересную книгу автора

На веранде раздались неровные шаги, в большую комнату вошел отец с
усмешкой на лице, набрякшем от самогона. Подтянул табурет к дивану, сел:
- Батя, ну что ты так расстроился? Ну ты же гвоздь, отец! Ведь ничего
страшного не случилось.
Деда Матвея передернуло, он рывком приподнялся на подушках и закричал
стончавшимся от возмущения голосом:
- Ничего страшного, говоришь?! Ты слышишь, мать?! Народ будет судить
нашего сына... Нашу честную фамилию будут в грязь топтать и поносить!... А
ему ничего страшного?!
- Да не будут меня судить. Я ничего не брал, - вставил отец.
Бабка Акулина показывала сыну рукой: уйди, выйди вон. Андрей будто
ничего не замечал.
- Сам не брал, говоришь?! А кто расплодил жулье на ферме? Ты с кем
связался?! Кем себя окружил?
Затаившись за шторой, Родион слушал их разговор. Отец уговаривал деда:
- Да успокойся, батя. Береги здоровье. Давай поговорим спокойно, без
крику. Ну что ты заладил?... Ну если и возьмет кто немного комбикорма, что
за беда?...
- Значит, берут?! Тянут?! Мы жилы рвали, своими руками колхоз
стягивали, от кулаков сберегли, от фашистов защитили, а вы - жуки-кузьки! -
растягивать?! И вам ничего страшного?! И ты, мой сын, с ними?! - Дед Матвей
встал с постели, босой, взлохмаченный. - Прочь с моих глаз!
Отец отступил к двери:
- Ну ты чего, батя? Чего разошелся?
Бабка Акулина, вытолкнув его на веранду, придержала деда Матвея, хотела
уложить на диван, но тот закричал и на нее:
- Нашкодила твоя деточка, а?! Твой любимчик-мазунчик!...
- Да успокойся ты ради бога, Матюша! Что ж ты себя до крайности
доводишь? - с плачем воскликнула бабка.
Дед, охнув, ничком упал на диван.
У матери выпала из рук голубая тарелка и разбилась на полу с жалобным
серебряным звоном. Родион вздрогнул: словно это у него в груди что-то
раскололось и впилось занозами в сердце. Это была самая мучительная, самая
острая боль - душевная боль...

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Несколько дней спустя, почувствовав себя лучше, Матвей Степанович
послал внука с запиской к председателю колхоза Литовченко. Приказал не
возвращаться без ответа.
Родион стыдился зайти в контору. Председатель колхоза, Сергей Иванович,
раньше часто бывал у них, с отцом дружил, с дедом Матвеем держался как
родной сын, а вот в последнее время не показывается, наверное, стал
презирать их всех из-за отца...
Сергей Иванович был сыном старого дедова друга Ивана Литовченко. Вместе
рубились они с белогвардейцами, в одном кавалерийском корпусе воевали против
фашистов. Ивана похоронили под Будапештом, а Матвей Степанович только через
полгода после войны вернулся домой: все латали да перелатывали его в
госпиталях. До сих пор докучают ему старые раны, и мучится он, кряхтит, но
виду не подает. А вот допекли...