"Юрий Михайлович Корольков. Операция Форт " - читать интересную книгу автора

Иначе Петру Ивановичу расскажу.
- Ладно фискалить, уберу, - примирительно ответил Яков. - Вы только
послушайте, вот были ребята!..
Несколько дней назад Яков шел по Халтуринской. Румынские солдаты
очищали какое-то помещение и вытаскивали прямо на тротуар кипы старых газет,
книг, журналов, какие-то папки, завязанные тесемками. Все это сваливали на
грузовик и увозили. Яков постоял, поглядел, подтолкнул носком раскрытую
папку, из нее выпала газета, отпечатанная на серой грубой оберточной бумаге.
Яков поднял ее. "Коммунист", - прочитал он, - орган подпольного одесского
губкома Российской Коммунистической партии большевиков. Январь 1920 года".
Сначала Яков даже не сообразил - первое, что пришло в голову: "Когда
это наши успели выпустить подпольную газету?" Он торопливо сунул ее в карман
и медленно пошел вниз к спуску. Потом дошло - так ведь это газета того
подполья, с гражданской еще войны...
В мастерскую ворвался бомбой.
- Ребята, подпольная газета, глядите!.. Орган подпольного обкома
партии.
Алексей, Саша Чиков, Алеша Хорошенко, сидевший с ними, обступили Якова,
тянулись к газете, а Яков торжествующе глядел на ребят, довольный, что они
попались на его розыгрыш.
- Слушай, Гордиенко, - сказал Алеша, когда обман раскрылся, - за такой
розыгрыш можно и по мордам схлопотать... Чего врешь!
- Вот и не вру. Все равно газета подпольная - читай, что здесь
написано. Про комсомольцев, которых судили. Семнадцать ребят. Они, как мы, в
подполье работали.
Вспыхнувший спор оборвался. Заперев мастерскую, ребята ушли в кладовую
и принялись читать газету двадцатилетней давности. Читали, пока кто-то не
постучал в дверь. Газету спрятали. Пришел Бойко.
- Что, орлы, заперлись? Румын боитесь?
Он был немного под хмельком. Яков не утерпел и рассказал о своей
находке. Бойко насупился.
- Вы мне такую литературу сюда не таскайте. По глупости и провалиться
можно. Прочитайте и выкиньте.
Но Яков не выкинул газету, уж слишком полюбились ему комсомольцы,
которые жили и умерли за пять лет до того, как родился он и его товарищи.
Каждый раз в свободные минуты Яков доставал запрятанную газету, перечитывал
вновь, пытаясь найти между строк больше, чем написано.
Так было и в тот сумрачный вечер, когда ребята, заперев мастерскую,
остались одни. Яков сел на верстак, зябко застегнул пиджак и начал читать
сообщение, обведенное траурной рамкой:

"СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ ЗАМУЧЕННЫХ ТОВАРИЩЕЙ.
ПРОЦЕСС СЕМНАДЦАТИ.

Мы привыкли ко многому. В истории революционного движения было много
чудовищных процессов, но такого кошмарного и нелепого суда еще не было. Все
осужденные на смерть или каторгу относились к революционно настроенной или
примыкавшей к ней молодежи.
Эти молодые люди, полные революционного энтузиазма, оставили нам свои
письма, написанные в застенках после страшных мучений и пыток. Письма сами