"Юрий Михайлович Корольков. Операция Форт " - читать интересную книгу автора

не решился позвонить на базу, предупредить Галину Марцишек, что случилось
несчастье. Каждый думал - пусть хоть немного позже узнает о гибели мужа.
Штурмана Иванова внесли в пещеру-госпиталь, и Марцишек первой
склонилась над ним, еще не зная, кто это. Она готовилась перевязать раны.
Откинула с лица плащ-палатку и узнала убитого...
Это была единственная потеря в отряде в результате трехдневного боя.
Галина Марцишек как ни пыталась скрыть свое горе, все же ничего не
могла с собой сделать. Она уединялась, куда-то исчезала, вероятно, ходила к
дорогой ей могиле, в глубину катакомб, а потом появлялась на людях с
заплаканными глазами, и товарищи боялись при ней проронить хотя бы слово,
которое могло напомнить ей тяжелую утрату.
Бадаев сказал Тамаре Маленькой:
- Ты скажи Галине, если хочет, пусть собирается. Пойдем за пятую шахту,
по дороге нагонит.
Он подал команду выходить на задание. Один за другим партизаны
исчезали, словно проваливались во мраке катакомб. Только огневые точки
мерцающих фонарей указывали их путь. Но вот группа вышла к штольне, свернула
вправо, и гирлянда фонарей, похожая на светящуюся телеграфную ленту Морзе,
начала сокращаться. Мелькнул последний фонарь, и в провале штольни, куда
ушли партизаны, снова воцарился мрак.
Техника связи с Москвой была совсем не проста. Коротковолновую
радиостанцию приходилось развертывать каждый раз на новом месте. Из
донесений своих разведчиков Молодцов хорошо знал, как судорожно и зло
охотилась румынская сигуранца за его передатчиком. Обе стороны - и Молодцов
и румыно-германские контрразведчики - яснее ясного представляли себе, что
значило лишить катакомбистов связи с Москвой. Технические отряды румынских и
немецких радиопеленгаторов, вместе с агентами гестапо и сигуранцы, несли
круглосуточные дежурства, особенно усиливая их ночью. То там, то здесь они
засекали таинственную коротковолновую станцию русских, немедленно выезжали
на место, но, прибыв в район Нерубайского, Усатова, Куяльника или в открытую
степь, контрразведчики никого и ничего не находили. Советская рация исчезала
бесследно, чтобы через ночь, через несколько дней снова послать в эфир свои
позывные.
Дорого заплатила бы контрразведка за то, чтобы обнаружить ящик, такой
безобидный с виду, обтянутый брезентом, и такой неожиданно тяжелый, будто бы
налитый свинцом...
Большинство выходов из катакомб находилось теперь под неусыпным
наблюдением румынских жандармов и полевых частей, выставленных для борьбы с
партизанами. Люди Бадаева все чаще обнаруживали плотные завалы, залитые
бетоном либо загороженные минами, готовыми взорваться от малейшего
прикосновения.
А неуловимая рация продолжала работать...
Через день, через два, иногда чуточку реже, то там, то здесь звучали
позывные радиостанции катакомбистов, и следом в эфир летели группы цифр,
непонятные противнику, но грозные и тревожные в своей таинственности.
Владимир Молодцов подробно и постоянно информировал Центр обо всем, что
происходит в оккупированной Одессе, в глубоком тылу врага. Уже сама по себе
работа подпольной станции была событием героическим. Но еще больший героизм,
еще большее напряжение воли, сил, находчивости требовались от людей,
добывавших нужные сведения либо совершавших боевые дела, о которых