"Лев Корнешов. Пуля для безнес-леди" - читать интересную книгу автора

распущенных девиц, то есть других журналисток, не посягал на её
собственность.
- Соболева! - строго сказал редактор отдела. - Хорошо бы вам понять,
что как первая ласточка весну, так и первая заметка журналистку не делают.
- Я запомню ваши слова, - скромно ответила Анастасия. - И то, что
именно вы напечатали мою первую заметку. И очень надеюсь на вашу помощь...
Как старшего товарища, - поспешно добавила она, заметив недобрые искорки в
глазах у Заболотиной.
Анастасия поспешно вышла из кабинета - не хватало ещё нажить врага в
собственном отделе. В коридоре подошла к окну - бездумно уставилась с
высоты восьмого этажа на бурлящую Тверскую. Было смешно и странно смотреть,
как далеко внизу бесшумно снуют автомашины, двигаются
коробочки-троллейбусы, ползают букашки-люди. Двойные звукопоглощающие
стекла отлавливали шумы. Подумала: "А что, если бы редактор все-таки успел
дать волю рукам?"
Анастасия зябко передернула плечиками. Она не строила из себя царевну
Несмеяну, недотрогу. Просто редактор, с его пухлыми, сластолюбивыми губами,
с рано наметившимся брюшком, с темными тенями под глазами, был ей
неприятен. Все девочки в отделе сходились на мысли, что он - не лучший
экземпляр мужской породы. Впрочем... "Куда бы я делась? - объективно
оценила ситуацию Соболева. - Ну, поцеловались бы, пообжимал бы он меня... А
больше не успел бы. Да и не посмел..."
Конечно, редактор в отделе - бог. Но чтобы занять такую должность,
нужны и ум, и хитрость, и умение выжить среди более сильных, нужно
неустанно карабкаться вверх и не уступать ни пяди "своего" жизненного
пространства. Страх потерять завоеванное - это сильное чувство. Анастасия
надеялась, что редактор особенно руки не распустит. Должен же он помнить,
что до работы в его отделе она была референтом заместителя главного
редактора. И хотя редакционные сплетницы никаких порочащих слухов о её
отношениях с замредом не плели, но чем черт не шутит, когда бог спит.
Мнением редактора по ведомству информации даже не поинтересовались, когда
направляли Анастасию Соболеву в этот отдел - из кадров принесли приказ, он
расписался, что ознакомился с ним. Инспектор-кадровичка Римма сказала:
- Соболева сядет в 676 кабинет.
- Может, я сам решу, где ей сидеть? - У редактора прорезалось чувство
собственного достоинства.
- Это уже решено, - отрезала Римма, маленькая редакционная чиновница с
большими полномочиями.
- Ты мне смотри! - прошипела Люська Заболотина, когда Анастасия
переносила свой небогатый скарб в кабинет номер 676.
- Нужен он мне! - вполне искренне ответила Анастасия.
- Вот и ладушки. Тебе - нет, а мне - да.
Люська царствовала в отделе уже несколько лет и не допускала никаких
посягательств на свое особое положение.
Настя схитрила. Она показала вначале свою заметульку не редактору, а
именно Люське: мол, посоветоваться надо. Польщенная Люська милостиво
вынесла приговор: пойдет. Пошла...
Анастасия Соболева считала, что её путь наверх, к успеху, начался в
тринадцать лет, когда она ещё ни о чем таком серьезном и не задумывалась, и
даже не предполагала, что станет журналисткой. Поначалу она восприняла все