"Степан Королев (Александр Юринсон). Исправительный дом (рассказ)" - читать интересную книгу автора

Вскоре пришел другой транспорт - с Луны, полный новых заключенных.
Все они были латиноамериканцами из городов и деревень в верховьях
Амазонки. Ни одному нормальному человеку не пришло бы в голову
трогать с места этих туповатых работников и крестьян. Теперь они,
озлобленные, быстро обживались в новых условиях. Как быстро
переметнулись давеча от своего труда к оружию.
Стало проясняться, что повсеместная, воистину мировая война шла уже
почти пять лет; за этот срок - маленький или большой? - люди
удивительно одичали, были отброшены в развитии лет на сто, а может и
двести назад. По иронии судьбы, хранителями знаний и культуры
оказались заключенные колонии; но их собирались полностью растворить
в этой массе озверевших людей.
Адам ждал, когда китаянка позовет его в третий раз, уже после того,
как перед ним предстали все ужасы дальнейшего обитания здесь, в
надежде сломать-таки его, но этого не произошло. Нашла кого-нибудь
не столь тормозного и принципиального...

* * *

Его и одного латиноамериканца "из старых" поместили в двухместную
камеру. Сосед, не то Родригес, не то Рамирес, до заключения ведший
обширную торговлю наркотиками в Боготе, просил называть его "Хесус".
- Хесус, - говорил он, - зови меня Хесус! Так меня звали мои друзья,
для которых я был почти как сын Божий!
Энергия из этого смуглого длинноволосого парня била через край;
говорил он на неправильном английском и жестикулировал так, что
рядом с ним находиться было опасно. Выучился "Хесус" в заключении на
онколога, причем свободно орудовал лазерным, радиационным, а то и
самым простым скальпелем. Этому человеку на роду было написано,
чтобы все называли его "Иисусом".
Когда их привели в камеру, выяснилось, что там уже находится чертова
дюжина латиносов. У всех - явные следы мутаций; видно, их родители
поработали на заводах "Ниппон Нью Радионикс" в Боливии. Этим
молодцам было за что ненавидеть узкоглазых.
Худо-бедно, но Рамирес-Родригес-Хесус сошел у них за своего. Черт
возьми, этот человек, если бы захотел, вполне мог оказаться на
свободе! Его способностей располагать к себе людей хватило бы
надолго. Адаму Нармаеву, однако, пришлось похуже. Для начала
огромный латинос, пахан этой камеры и кто-он-там-был в их проклятой
боливийской деревушке прижал его к двери и, несвеже дыша в лицо,
разъяснил ситуацию:
- Слушай, ты, белый человек. Где тюрьма, где воля - все
относительно. - Адам едва понимал жуткую смесь испанского с
английским. - Видишь эту дверь? Она отделяет то, что за ней, по ту
сторону, от того, что по эту. Белые люди считают, что воля - с той
стороны, но это не так. Смотри: мы здесь объявим голодовку - и
вскоре любые наши требования будут удовлетворены. А пусть объявят
голодовку белые люди за этой дверью - я ведь даже не поинтересуюсь,
что им надо. Пускай передохнут. Так что моя воля - здесь. А тебя,
маленький белый человек, я приговариваю к заключению. Постарайся,