"Александр Юринсон. Сведите ваши счеты." - читать интересную книгу автора

количество, а качество. Не численность войска, а знания командующего. А я
не зря провел на Марсе эти недели: кое-что почитал, кое-кого
порасспрашивал, и теперь из десятка маленьких хитростей выбрал одну, более
на мой взгляд подходящую к ситуации.
Защитное поле - это не полупрозрачное зеркало, а двустороннее. Как
оно гасит и рассеивает атаку снаружи - так и изнутри, поэтому дырочки,
чтобы выпустить ваш гнев - выражайся он в виде луча или взрывающегося
снаряда - все-таки есть. Но для луча они очень-очень маленькие; это только
кажется, будто луч - что твой прожектор в ночи, на деле он больше
напоминает пулемет, то есть состоит из миллионов обрубков. Дырочка в поле
выпускает один такой кусок - и закрывается, пока не подоспеет следующий.
Но все еще сложнее: попадание в отверстие под углом не дает нужного
результата, это изобретатели продумали. Только от одного невозможно
уберечься - от самого прямого попадания; то есть когда вы палите
противнику в ствол, а он палит в ствол вам. Но уж тут все - как нигде
по-честному, потому что все эти открывания-закрывания происходят с такой
скоростью, что никакой компьютер не рассчитает, учитывая множество других
факторов, от работающего мотора до частоты излучения того же компьютера.
Так что, кто кого - дело случая. А случай просто не мог не быть на моей
стороне.
И я принялся подставлять под встречный огонь сопла лучеметов. На
всякий случай в качестве домашней заготовки была составлена программа,
начинающая палить всякий раз, когда луч противника приближался к нужному
месту; ну и просто беспорядочно, для отвода глаз. Так что я мог
сосредоточиться исключительно на управлении машиной и маневрировании. И
поэтому не сразу заметил "дрозда", сделавшего несколько кругов над полем
боя и опустившегося неподалеку. А главное - меня не предупредили приборы.
А еще раньше - Дик с базы о том, что "дрозд" вылетел.
Вот это было уже серьезно. Если обе машины возьмут меня в оборот, мне
крышка. Я даже заскрипел зубами от гнева и бессилия. Впрочем, ничего не
оставалось, как продолжать играть с Хельми Паком в русскую рулетку: шансы
- пятьдесят на пятьдесят. Но теперь, по всем законам справедливости, - сто
к нулю. Если справедливость существует.
Момента, когда лучи двух вездеходов оказались на одной линии, я,
естественно, не заметил. Только яркая небольшая вспышка, серия вспышек,
как в грозу многоступенчатая молния - и все. Взрывная волна тряхнула меня
и отшвырнула головой о крышу кабины.
Я не потерял сознания, потому что ясно помню, как лежал, подвывая от
боли, и все же радостно думал: справедливость - есть. Есть справедливость.


Тишина стояла такая ужасная и неживая, что чтобы проверить, жив ли я
и цел, я произнес вслух:
- Ну ты герой, парень. Ну ты крут.
Жив. И уже просто так ответил на похвалу со скромным достоинством:
- Ну, крут - не крут, а выкрутился.
В этот момент в кармане пискнул мой маленький компьютер. Кто-то
вызывал меня, а судя по тому, что принял сигнал он, все остальное барахло
в вездеходе безнадежно мертво.
Я поднял крышку, но экран не засветился.