"Анна Коростелева. Цветы корицы, аромат сливы" - читать интересную книгу автора

было просторно, уютно - и очень интернетно, добавлял про себя с легкой
горечью Сюэли. Здесь же у него была комната, которую он не мог и описать,
поскольку в силу совершенной внутренней гармонии не воспринимал Достоевского
и никогда его не читал, а именно там содержались слова, описывающие такие
комнаты. Вместо бесплатного Интернета, телевидения и разной телефонии, к
которой он очень привык в институте в Китае, тут можно было поймать из
воздуха даже не Вай-фай, а наверное, только насморк. Вай-фай отсекали
толстые стены этого здания, которое остро поразило Сюэли при первой встрече,
еще и потому, что внезапно выплыло из тумана, когда было уже в десятках
метров, а нормальный человек не ожидает увидеть такое вдруг.
"Ошибаешься, Ю. Ужас есть основа всего. Наряду с праведным возмущением,
ужас есть основа всех великих свершений", - вспомнил Сюэли из классической
литературы. Ужас от вида общежития в ГЗ был столь велик, что студент Вэй
воспрял духом. Он спонтанно сложил руки и обратился к богам. У него над
головой слегка взволновалось, пошло рябью и снова разгладилось неутомимое
небо.

Вскоре он узнал, что в Москве существует целая огромная империя -
китайские магазины, китайские банки, китайская почта, китайская медицина - и
даже не под землей, а прямо на поверхности. В том же общежитии ГЗ были
китайские магазинчики - с виду обычные комнаты, куда зайти мог любой, а
выйти - только тот, кто надо. Достать можно было что угодно - от супа из
ласточкиных гнезд и "летающих когтей" фэйчжуа до прибора для фиксации
землетрясений эпохи Хань. Говорят, сначала там были только вещи первой
необходимости, вроде жертвенных денег и молочного улуна, но постепенно
заезжие даосы расширили внутреннее пространство этих помещений и стало
возможно вместить туда любую прихоть.
В тонкости этой подпольной жизни ГЗ Сюэли посвятил аспирант Ди, который
жил в Москве уже давно, - именно он впервые объяснил ему, что 13-й этаж
сектора А соответствует 17-му этажу секторов Б и В, что есть некий человек,
который ходит по этажам и проверяет документы, он называется русским словом
вроде гоминьдан, но другим, и тому подобное. Ди был старше, опытнее и
хладнокровнее. Услышав про историю Сюэли, он слегка усмехнулся и сказал:
"Дрейфовать в каком-то море посылает нас страна...". Сюэли не мог в то время
оценить эту цитату. Познакомились они так: Сюэли случайно остановил его в
коридоре, спросил, где можно разменять юани. Аспирант Ди объяснил, что
менять юани вовсе не нужно, потому что существует скрытая от глаз
параллельная китайская структура, где для любого заведения, какое только
может прийти ему в голову, найдется аналог, где эти юани с удовольствием
примут у него прямо в виде юаней и еще дадут сдачу тысячелетними
перепелиными яйцами. Он провел его по темным коридорам, о существовании
которых мало кто догадывался, и ввел в комнатку, которая на первый взгляд
была кладовкой, но на второй - павильоном Тэнского вана. Сначала Сюэли
заметил там соленые арбузные семечки, грибы инъэр, камни для растирания
туши - словом, обычный на чужбине товар, но потом - живых черепах для супа,
коробочки грима для столичной оперы, костюм Сунь У-куна с хвостом в
комплекте, баньху, глиняный сюнь, топор в форме головы феникса и,
недоверчиво приподняв притертую крышку большой бочки, он почувствовал запах
вонючего тофу, который сразу привел ему на память пыльное детство в
Гуанчжоу - от фейерверков и пускания мыльных пузырей в окно до пения цикад и