"Юрий Коротков. Мадемуазель Виктория " - читать интересную книгу автора

не хватит. Нечего тогда и хвастаться, и так все по дому соскучились.

Школа на школу непохожа: белый особнячок с колоннами. За решеткой --
пальмы. Внутри - круглый холл и четыре двери по кругу, четыре класса.
Викин, третий, самый большой. А первачков только шестеро.
В классе настоящие парты в два ряда и доска - все, как полагается. И
дневники обычные, только дни недели исправлены от руки: в Египте выходной --
пятница, а неделя начинается с субботы. А вот тетрадки у всех арабские, их
надо переворачивать вверх ногами - арабы пишут справа налево, и корешок
тетради у них справа.
Анджей и Казимир Геленжевские, близняшки-поляки, уже здесь. Польской
школы в Каире нет, Анджей и Казимир учатся в русской.
Валентина Васильевна стучит указкой по столу:
- Тише, тише!
- Последний день, учиться лень, сижу за партой, как тюлень, --
тараторит Витька.
На тюленя он не похож. Скорее, на чертика: ни минуты не может усидеть
спокойно. "Дыру в боку крутит", - говорит о нем Викина мама. Витька --
египетский старожил. Он и родился в Каире. Так в метрике и записано: "Место
рождения - г. Каир, Объединенная Арабская Республика".
- Вот именно - последний день. Кое для кого - последняя возможность
исправить годовые оценки. Например, для тебя, Сукачев.
Витька выскакивает к доске и рассказывает про твердый знак. Витька все
знает, еще не было случая, чтобы он чего-то недоучил. Он и слугу русскому
языку выучил. Хусейн рекламу над магазином по-арабски прочитать не может, а
русские сказки разбирает по складам. И все удивляется, что у нас книжки на
том же языке, на котором русские люди разговаривают. У арабов литературный
язык один для всех - и в Египте, и в Сирии, и в Алжире, и в Йемене, а
говорят в каждой стране по-своему. Есть даже переводчики с литературного
языка на разговорный...
Но Витькины оценки скачут вверх и вниз, потому что не может он отвечать
спокойно. То подмигнет, то рожу скорчит, а теперь стал изображать твердый
знак: стриженую голову вперед склонил, а руки сложил сзади кренделем. Ужасно
похоже!
- Ладно, Сукачев, пять за твою пантомиму.
Витька доволен.
- Валентина Васильевна, а можно Хусейна в первый класс принять? Он
"Колобок" наизусть знает!
Все представляют Хусейна в галабии и чалме, читающего букварь среди
первачков.
- Ничего смешного, - строго говорит Валентина Васильевна. - Сейчас
даже старики феллахи за парту садятся. Но Хусейну надо сначала родной язык
выучить.
Она смотрит в классный журнал.
Светка раскрыла под партой учебник и торопливо читает, скосив глаза. А
Вика вчера русский повторяла: и мягкий знак, и твердый, и "ЖИ-ШИ пиши с
буквой "И". Но ее не спросят, у нее твердая пятерка.
- Геленжевский, - говорит, наконец, Валентина Васильевна.
Близнецы Геленжевские вздрагивают, громко роняют что-то на пол и
вскакивают, оглядываясь ошалелыми глазами.