"Юрий Коротков. Мадемуазель Виктория " - читать интересную книгу авторане хватит. Нечего тогда и хвастаться, и так все по дому соскучились.
Школа на школу непохожа: белый особнячок с колоннами. За решеткой -- пальмы. Внутри - круглый холл и четыре двери по кругу, четыре класса. Викин, третий, самый большой. А первачков только шестеро. В классе настоящие парты в два ряда и доска - все, как полагается. И дневники обычные, только дни недели исправлены от руки: в Египте выходной -- пятница, а неделя начинается с субботы. А вот тетрадки у всех арабские, их надо переворачивать вверх ногами - арабы пишут справа налево, и корешок тетради у них справа. Анджей и Казимир Геленжевские, близняшки-поляки, уже здесь. Польской школы в Каире нет, Анджей и Казимир учатся в русской. Валентина Васильевна стучит указкой по столу: - Тише, тише! - Последний день, учиться лень, сижу за партой, как тюлень, -- тараторит Витька. На тюленя он не похож. Скорее, на чертика: ни минуты не может усидеть спокойно. "Дыру в боку крутит", - говорит о нем Викина мама. Витька -- египетский старожил. Он и родился в Каире. Так в метрике и записано: "Место рождения - г. Каир, Объединенная Арабская Республика". - Вот именно - последний день. Кое для кого - последняя возможность исправить годовые оценки. Например, для тебя, Сукачев. Витька выскакивает к доске и рассказывает про твердый знак. Витька все знает, еще не было случая, чтобы он чего-то недоучил. Он и слугу русскому языку выучил. Хусейн рекламу над магазином по-арабски прочитать не может, а том же языке, на котором русские люди разговаривают. У арабов литературный язык один для всех - и в Египте, и в Сирии, и в Алжире, и в Йемене, а говорят в каждой стране по-своему. Есть даже переводчики с литературного языка на разговорный... Но Витькины оценки скачут вверх и вниз, потому что не может он отвечать спокойно. То подмигнет, то рожу скорчит, а теперь стал изображать твердый знак: стриженую голову вперед склонил, а руки сложил сзади кренделем. Ужасно похоже! - Ладно, Сукачев, пять за твою пантомиму. Витька доволен. - Валентина Васильевна, а можно Хусейна в первый класс принять? Он "Колобок" наизусть знает! Все представляют Хусейна в галабии и чалме, читающего букварь среди первачков. - Ничего смешного, - строго говорит Валентина Васильевна. - Сейчас даже старики феллахи за парту садятся. Но Хусейну надо сначала родной язык выучить. Она смотрит в классный журнал. Светка раскрыла под партой учебник и торопливо читает, скосив глаза. А Вика вчера русский повторяла: и мягкий знак, и твердый, и "ЖИ-ШИ пиши с буквой "И". Но ее не спросят, у нее твердая пятерка. - Геленжевский, - говорит, наконец, Валентина Васильевна. Близнецы Геленжевские вздрагивают, громко роняют что-то на пол и вскакивают, оглядываясь ошалелыми глазами. |
|
|