"Константин Коровин. Мой Феб (Все о собаках) " - читать интересную книгу автора

сумерки... Вдруг слышу звонок на кухне. Отворяю дверь: стоит татарин, а на
веревке большая собака, кофейно-пегий пойнтер. Дивная голова, уши длинные.
Смотрит на меня.
- Здравствуй, пес, милая собака... И сердце бьется от радости.
- Такой умный собака, - говорит татарин, - толко хозяин нет. Тэбэ бог
молить будэт.
- Скорее кормить...
Налил молока, накрошил хлеба. Собака голодная, ест. Колбасу прямо
глотает.
- Тубо, тише, - говорю я.
Дворник татарин получил на чай, сказал:
- Прощай, собака. Барин жизнь вертал...
И ушел. Я сел на постель, собака легла около на полу.
"Какая красота, какие глаза!.. Совсем еще молодой пес".
Он морду положил на пол и слушает. "Но как его зовут?" - подумал я.
Встал, открыл шкап и достал книжку, охотничий календарь. Читаю собачьи
клички... Загоняй, Лебедка... Это не то, это борзые... А вот... И перебираю
названия. Говорю отдельно каждое. Собака лежит смирно. Только в конце
прочел:
- Феб... Собака вскочила.
- Феб, Феб, - повторил я. Собака подошла ко мне.
- Ты Феб, - говорю я, - Фебушка... Феб...
Феб положил мне голову на колени и смотрел. Как я был рад - у меня
собака!
Лег спать. Феб лег подле, на коврике. Кто-то шел по лестнице, было
слышно за дверью, Феб тихо заворчал.
"Сторожит меня", - подумал я.
- Феб, вьен иси!
И Феб прыгнул на постель и разлегся в ногах.
Утром, когда я проснулся, Феб подошел ко мне, близко к лицу, посмотрел
в глаза. Когда я вставал, он радовался и что-то бормотал. Вертел хвостом и,
прыгая, лаял. Я пошел с ним на улицу. Феб шел со мной, не обращая внимания
на встречных собак.
Пришел мой приятель, доктор. Феб так обрадовался, прыгал вокруг,
бурлыкал, визжал и лег на спину.
- Он понимает, - сказал доктор, - я люблю собак. Он это чувствует.
Хорош пес... молодой.
Доктор взял, свернул кусок газеты, плюнул на нее, бросил и сказал:
- Апорт!
Феб схватил газету и принес доктору.
- Ученый, - сказал доктор...
Была осень. Надо было мне ехать в Петербург по делу. Феба взял с собой.
Там, на Театральной улице, у меня была квартира, где контора императорских
театров и где жил директор Владимир Аркадьевич Теляковский. Теляковский
любил собак.
- Хороша собака, - сказал он мне.
Уезжал я опять в Москву, и Теляковский посоветовал мне оставить собаку
у него, так как я скоро опять должен был приехать в Петербург.
Много было у меня дела с постановками опер и балета в Москве для
Большого театра и в Петербурге для Мариинского. Еду опять в Петербург с