"Евгений Коршунов. И придет большой дождь...("Гвиания" #2) " - читать интересную книгу автора

с самого детства по портретам. Оно и сейчас было спокойным и властным,
словно ничего не произошло, ничего не изменилось. И Даджуме показалось, что
он прощается со всем, что было в его жизни до этого момента, что мертвец
словно бы открыл ему дорогу в другую часть жизни - пугающую, тревожную.
Он осторожно прикрыл лицо мертвого своим платком. Выпрямился. Снял
фуражку, минуту постоял, прижимая ее к груди. Затем круто повернулся и
решительными шагами направился к броневику.
Через два часа отряд вошел в Игадан. Броневики Даджумы подоспели
вовремя: у полицейских казарм и у дворца премьера Юга шел бой.
Хорошо обученные, прекрасно вооруженные солдаты отряда "антимятежной"
полиции одну за другой сметали пулеметным огнем волны атакующих солдат и
горожан. Но как только к казармам подошли броневики, огонь оттуда разом
прекратился.
Даджума приказал повернуть к дворцу премьера.
Его осаждали солдаты, пришедшие из Дады - они тоже примкнули к
повстанцам. Броневики навели свои пушки на красные стены кирпичного здания,
и Даджума через мегафон предложил осажденным немедленно сдаться.
Огонь прекратился, но дворец покинули лишь женщины и дети. Премьер
разрешил уйти всем, кто не хочет умирать. Он приказал жене забрать детей и
идти. Жена прижалась к нему, заголосила.
- Иди! - сурово приказал премьер и отвернулся. И лишь когда его
первенец, сын, наследник, курчавый шестилетний малыш, прижался щекой к его
крепкому бедру, в лице премьера что-то дрогнуло. Но он совладел с собой и
даже не оглянулся, когда слуга тащил прочь рыдающего ребенка.
Он отстреливался до последнего патрона из старой армейской винтовки...

ГЛАВА IV


1

Петр так и не дотронулся до еды. Было решено пораньше встать, чтобы еще
ночью, ближе к рассвету, успеть к мосту через Бамуангу.
Слуга повел их, освещая путь керосиновой лампой к домику, выделенному
для ночлега. Лампа прыгала в такт его шагам, и свет ее вырывал из
сгустившейся темноты то одинокие кусты, то стволы редких деревьев, то углы
других домиков, уже занятых приезжими.
- Вот мы и дома, - устало сказал Войтович, швыряя на большую кровать
свой потрепанный портфель. Ему с Петром отвели одну комнату на двоих,
другую, соседнюю, Жаку.
Слуга поставил на пол лампу и молча ушел, осторожно притворив за собою
дверь.
Петр огляделся. Все было как в Каруне. И здесь над огромными кроватями
висели грязноватые антимоскитные сетки, и здесь по углам пылилась
десятилетняя паутина, а на раковине умывальника лежал огрызок мыла.
Войтович шумно фыркал и плескался под душем, смывая с себя красную пыль
саванны. Он исколесил уже большую часть Африки и давно смирился с самыми
невероятными неудобствами. Здесь была свежая вода, постель и крыша над
головой, он с удовольствием поужинал и выпил бутылку пива. Он был доволен
жизнью.