"Евгений Коршунов. И придет большой дождь...("Гвиания" #2) " - читать интересную книгу автора

архитектуре было нечто от пирамид, крыша была в рогообразных зубцах. Здание
возвышалось на каменной площадке, окруженной со всех сторон ступенями.
Ступени же заменяли скамейки для ожидания: на них располагались целые семьи,
пришедшие, чтобы предстать перед судом алхаджи - старейшин, судящих согласно
корану и воле эмира. И наконец, четвертая сторона площади выходила на
базар - большой и шумный; типичный африканский базар. Здесь стоял шум и гам,
орали включенные на полную мощь - для привлечения покупателей - маленькие
транзисторные приемники, вывешенные на столбах навесов, под которыми
расположились торговцы, ругались женщины, визжали голые ребятишки.
Покупатели и продавцы торговались во весь голос, стараясь перекричать друг
друга, размахивали руками, призывали в свидетели богов и прохожих.
И те и другие знали подлинную цену товару, который они покупали и
продавали, знали, во сколько товар им в конце концов обойдется. Но торговля
была не торговлей, если бы торговец не заламывал сразу же фантастическую
цену, а покупатель не сбивал бы ее не менее чем наполовину.
В другой бы раз Петр непременно попросил Жака остановить машину: он
любил бродить по базарам, любил присаживаться на корточки и долго, от души
торговаться из-за какой-нибудь деревянной фигурки, заодно рассказывая
торговцу, из какой части страны она привезена, объясняя ее художественные
достоинства и недостатки. В конце концов, оба бывали довольны сделкой, а
жена Петра, после того как он возвращался в Луис из очередной поездки,
принималась для приличия ворчать на него - дом постепенно превращался в
музей.
Войтович тоже смотрел на базар жадными глазами - в этом они с Петром
были абсолютно схожи, но ничего не сказал, когда "пежо" промчался по пустой
утренней площади и ворвался на дорогу, похожую на зеленую аллею, обсаженную
деревьями манго, ведущую к рест-хаусу.
Жак сейчас же попытался позвонить в Луис. Но телефонист на станции
сказал, что связь почему-то прервана. Жак фыркнул:
- У них здесь и в обычное время связь "почему-то" не действует, а в
такое...
- А ты-то что волнуешься? - спросил Войтович. - Ему, - он кивнул на
Петра, - приходится, у него в Луисе семья. А ты холостяк. Впрочем, как и я.
Жак рассмеялся.
- Что ж, о холостяке уж некому и вспомнить, что ли? Кроме того, у меня
бизнес.
Да, бизнес не оставлял Жаку времени для скуки. Английская химическая
компания, в которой он служил, издавна торговала в Гвиании парфюмерией. И
Жак, отвечавший за сбыт крепких духов, дешевой пудры и кремов, десятилетиями
предназначавшихся для красавиц джунглей и саванны, колесил по стране,
проверяя торговую сесть.
Вот и в этой поездке он останавливал машину почти в каждой деревне,
забегая на десяток минут в какую-нибудь лавочку, и оставлял там новые
образцы товаров, которыми был нагружен багажник "пежо".
Плутоватый Дарамола с согласия Жака и сам был не прочь опрокинуть на
себя небольшой флакончик духов, чем немало способствовал своему успеху у
местных дам, которым он (опять же с согласия Жака) иногда подносил коробку
новой пудры или какого-нибудь крема, пахнувшего совершенно неотразимо.
Впервые Жака Ювелена Петр увидел в советском посольстве: француз
допекал дежурившего стажера, круглолицего здоровяка - студента Института