"Евгений Коршунов. И придет большой дождь...("Гвиания" #2) " - читать интересную книгу автора

обдумывая. - ...если я пойду... вместо парламентера. Меня они не тронут, а
за жизнь вашего офицера поручиться трудновато.
Те тридцать или сорок минут, пока Жак, с белым платком в руках
пересекший шоссе где-то впереди и договаривавшийся с противником,
отсутствовал, майор расспрашивал Петра и Войтовича о положении в Каруне,
заставляя повторять отдельные детали по нескольку раз. Он откровенно
радовался успехам первой бригады и не скрывал этого.
- Теперь - на Луис! - сжимал он кулаки, и глаза его задорно блестели.
Казалось, всю его усталость сняло как рукой.
Жак возвратился довольный: противник был согласен пропустить в Луис
машину с мирными путешественниками.
- Как вам это удалось? - удивился Даджума. - Вот уж не ожидал!
Специальные части подготовлены полковником Роджерсом так, что договориться с
ними о чем-нибудь практически невозможно. А если они получили от кого-то
приказ блокировать дорогу на Луис...
- Не стоит говорить об этом, - перебил его Жак. - Лучше поспешим, чтобы
там, - он кивнул на другую сторону шоссе, - не передумали.
Он сам сел за руль "пежо". Даджума взял под козырек и подмигнул Петру:
- До встречи в Луисе. Как только мы возьмем власть, все ваши
неприятности в нашей стране прекратятся!
Петр смущенно махнул рукой.
Шоссе было пустынно, ничто не выдавало солдат, притаившихся с оружием
наготове по обеим его сторонам. Через полмили они увидели несколько трупов в
пятнистой форме десантников, распластанных на буром от крови асфальте.
- Приготовиться! - тихо сказал Жак и пригнулся за рулем. - Пошли!
Машина рванулась и понеслась. И в тот же момент, когда она поравнялась
с трупами, Петр заметил, как чаща, где были солдаты "антимятежной полиции",
ожила. С диким воем солдаты кинулись через шоссе, под прикрытием проходящей
мимо машины. Тишина взорвалась пулеметным треском, взрывы гранат слились в
сплошной грохот...

Через четверть часа они въехали в Игадан.
Обычно этот огромный город, уютно раскинувшийся среди окружающих его
гигантской подковой зеленых холмов, бывал шумен и многолюден, особенно по
воскресным дням. Нарядные гвианийцы спешили в церкви и из церквей, в
воскресные школы или просто в гости к знакомым. Многочисленные семьи
зажиточных горожан важно шествовали по улицам, свободным от автомобилей
деловых людей. Впереди выступал глава семьи, которого все именовали папа или
па. Рядом с ним шел его любимый сын или дочка с ртом, набитым сладостями.
Затем следовали другие дети и жены - в пышных одеждах из переливающейся
парчи обязательно одного и того же цвета. Они тяжело переваливались, словно
сытые утки, и в солнечных лучах искрились их украшения: золотые серьги и
браслеты, кольца с фальшивыми камнями. От каждой такой группы тяжело пахло
духами местного производства, приготовленными неведомо из каких смесей.
Подростки, молодежь держались обособленно. Они слонялись небольшими
группами и обязательно с включенными на всю мощь маленькими транзисторными
приемниками. Парни носили укороченные брюки и остроносые штиблеты. Между
брюками и штиблетами виднелись яркие носки - желтые, красные или оранжевые.
Девушки были в таких узких юбках, что, казалось, они вот-вот лопнут.
Юбки были короткими, значительно выше колен. Девушки и парни обязательно