"Евгений Коршунов. Тайна "изогнутого луча" (Повесть)" - читать интересную книгу автора

и неторопливо отправился в Сити, где бесцельно провел около двух долгих
часов в роли праздношатающегося зеваки-провинциала. Дождавшись ленча и
перекусив, он позвонил по телефону-автомату, еще с полчаса рассеянно
побродил по улицам и остановил такси. А через некоторое время вышел из
машины в районе Слоан-стрит, неторопливо расплатился, дав шоферу обычные
чаевые, не больше и не меньше, чем принято давать сегодня в британской
столице, а затем уверенно пошел по известному ему адресу и позвонил у
довольно облезлой двери одного из подъездов непрезентабельного многоэтажного
дома, давно не ремонтировавшегося и основательно запущенного.
Дверь сразу же открылась - его ждали. Широкоплечий молодой человек с
военной стрижкой, ни слова не говоря, кивнув, пропустил его вперед,
тщательно запер дверь изнутри и почтительно последовал сзади. Невелинг
уверенно миновал короткий, полуосвещенный коридор со стенами, обтянутыми
тканью, похожей на войлок, и вступил в просторную, залитую мягким желтым
светом квадратную комнату без окон. Здесь полукругом стояло несколько
потертых кресел, старомодных, но респектабельных. Тронутые патиной старинные
бронзовые пепельницы были к услугам тех, кто сядет в кресла и будет курить,
пепельницы, украшенные восточным орнаментом, красовались на столиках,
инкрустированных потускневшим перламутром, - такие делают в Сирии и в
Иордании. Обитые деревянными панелями красного дерева стены были увешаны
разномасштабными географическими картами. Над массивным письменным столом,
изготовленным еще в прошлом веке, висел портрет ее величества королевы
Виктории. На стене напротив - портрет его величества короля Георга VI. На
самом столе красовался бронзовый письменный прибор, выполненный в том же
стиле, что и пепельницы. Тяжелые гардины темно-зеленого, пыльного и кое-где
тронутого молью бархата прикрывали дверь слева от стола, ведущую в соседнее
помещение.
Невелинг уверенно подошел к одному из кресел и уселся в него, с
облегчением переводя дух. Впустивший его молодой человек почтительно кивнул
и направился было к двери за портьерами, но портьеры раздвинулись, и на
пороге появилась фигура, так похожая на королевского пингвина.
Это и был Пингвин. Время не изменило его, разве что нос стал еще
больше, расплылся и сильнее покраснел да еще круче стал выставленный вперед
живот. Правда, одет он был в темно-серый костюм-тройку от дорогого портного,
явно постаравшегося по мере возможности скрыть недостатки фигуры своего
клиента.
Пингвин появился с готовой улыбкой и пошел навстречу Невелингу своей
знаменитой пингвиньей походкой, делая короткие неуклюжие шажки и
переваливаясь с боку на бок, чуть заметно балансируя при этом руками с
растопыренными пальцами.
Невелинг при его появлении вскочил с кресла и вытянулся, как он привык
это делать когда-то при появлении шефа. Пингвин принял все как должное и
попытался приосаниться, выпятить грудь, но ничего у него не получилось -
слишком мешал живот, и он вдруг добродушно рассмеялся, видимо представив,
как забавно выглядят его старания со стороны. Рассмеялся и Невелинг и пошел
навстречу Пингвину, протягивая ему руку
Так, смеясь, они и сошлись для рукопожатия и долго не отнимали рук,
искренне взволнованные встречей.
- Сколько же мы не виделись, сэр? - наконец спросил Пингвин, смахивая с
толстой щеки единственную слезу, выкатившуюся из щелочки правого глаза.