"Михаил Павлович Коршунов. Бульвар под ливнем (Роман) " - читать интересную книгу автора

любила точные формулировки. - Вспыхивает ежедневно. Только успевай
оглядываться.
- Он и Андрей Косарев все-таки несовместимы в ансамбле, - сказал
директор. Точными формулировками директор не обладал. Он человек, который
чаще сомневается и от этого мучается прежде всего сам.
- Они ненавидят друг друга! - сказала Евгения Борисовна. - Вспомните
турнир "Олимпийские надежды".
В школе был устроен необычный турнир скрипачей, который в шутку
назвали "Олимпийские надежды". Победитель тот, кто сыграет быстрее и,
конечно, не фальшивя. Выступали и Ладя Брагин с Андреем Косаревым. Они
стояли рядом. В отчете о забавном турнире в стенгазете "Мажоринки" было
написано: "Скрипачи в финале вышли на финишную прямую одновременно: они
исполняли "Вечное движение" Рисса. Брагин начал наращивать темп и уходить
от соперника. Но Косарев слишком серьезный претендент на победу. Он тоже
начал наращивать темп и сокращать разрыв. Публика вскочила с мест, кричала
и подбадривала соперников. Косарев стремительно врывается в коду и
настигает Брагина. Публика в азарте кричит, как на стадионе. Брагин и
Косарев идут смычок в смычок. Кто же победит? Кому удастся первому
коснуться финишной ленточки? И все же это сделал Брагин: рывок у самого
финиша, и он обходит Косарева".
- А я, как педагог, настаиваю, чтобы Ладя и Андрей были в одном
ансамбле, - говорит Кира Викторовна. - Они две краски, два акцента!
- Вот именно, - подхватывает Евгения Борисовна. - В ансамбле они
исключают друг друга.
- Но ансамбль - это коллектив. Они не должны исключать себя в
коллективе. Все собственное, индивидуальное неотделимо от коллективного. -
Каблуки Киры Викторовны стучали все громче и энергичнее. Она даже
наскочила на преподавателя музыкальной литературы, "музлита". Он
пошатнулся, совсем как часовщик на лесенке. - И работа ансамбля будет
завтра продемонстрирована. А значит, и моя тоже! Простите, Илья
Захарович. - Кира Викторовна взглянула на "музлита".
- Пожалуйста, - пробормотал Илья Захарович, придерживая на голове
тюбетейку.
- А все-таки, - сказал директор, - может быть...
- Поздно! - вдруг прозвучал резкий голос Беленького Ипполита
Васильевича, старейшего педагога школы. Беленький сидел в старинном
кресле, которое не совпадало с современной мебелью учительской и было
похоже на средних размеров карету. Его личное, "ипполитовское".
- Ипполит Васильевич, что вы имеете в виду? - спросил директор.
- То, что сказал. Поздно не для нее, - и старик показал на Киру
Викторовну, - а для всех нас! - Потом вдруг совершенно неожиданно
закончил: - И хорошо! Краски при смешивании рождают новый цвет. Турнир
"Олимпийские надежды" был великолепен. Я люблю бокс.
- Вы это серьезно? - спросила Евгения Борисовна.
- О боксе? Конечно.
Хотя и кажется, что старик шутит, но в том-то и дело, что это и есть
самый серьезный разговор, и как начинает Ипполит Васильевич его
неожиданно, так неожиданно и заканчивает. Никогда нельзя предугадать, с
чего он его начнет и на чем закончит. В школе только одна Евгения
Борисовна пытается сомневаться в том, что Ипполит Васильевич все время