"Жанна Курсунская. У кого как..." - читать интересную книгу автора

что Олег три года не увидит своего ребенка, которого обожает.
Дорогой Геннадий Егорович, Вы не представляете, какой Олег прекрасный,
заботливый, любящий отец! Нет! Конечно, представляете. Ведь у Вас тоже есть
два замечательных мальчика. Олег писал мне. Кстати, Вашему младшему сыну
тоже четыре годика, и его тоже зовут Василек, как нашего. И Вы знаете, как
важно ребенку в таком возрасте общение с отцом. Мой новый муж хорошо
относится к Васеньке, но мальчик очень скучает по родному отцу, все время
спрашивает о нем и плачет, когда я говорю, что нам, очевидно, придется
уехать, не повидавшись. Недавно Васенька опять рыдал, я не могла его
уговорить лечь спать и пообещала, что папа обязательно приедет повидаться с
ним.
Дорогой Геннадий Егорович, ведь вы знаете, как нехорошо обманывать
ребенка. Такие обманы не забываются, но у меня не было выхода, и я очень
верю, что благодаря Вам наш Василек встретится с Олегом хотя бы на денек!
Умоляю, помогите моему бывшему мужу получить отпуск, пусть краткий. Он
приедет в родной город, попрощается с сыном, а потом будет спокойно
продолжать службу в армии. Помогите мне, и я с чистой совестью уеду в
Монголию, к моему второму мужу, С чувством глубокого уважения и надежды
Татьяна Иванова (бывшая Сапожникова)".
Через две недели Олег объявился в институте, тут же возобновил
репетиции "Зазеркалья" и был обласкан всеми актрисами труппы.
- На сколько дней его отпустили?
- Геннадий Егорович был очень растроган. Письмо поразило его до глубины
души, и он выхлопотал для Олега отпуск аж на двадцать два дня. Чтобы Василек
смог запомнить папу и не забывал потом три года. Это невиданно в армии!
- Ди, может, тебе книги писать?
- Потом когда-нибудь, в старости.
- Да, конечно, теперь надо вовсю реализовывать талант актрисы. Ди, он
просто использовал тебя.
- Ты дура, Эвээма. Он меня любит, безумно любит.
И она улетела на репетицию, а я побрела домой. Ди опять бесшабашно
вышагивала по натянутому канату, и ее серебристая юбка останавливала мое
дыхание.
Я долго бродила по еще теплому осеннему городу. Заканчивалось бабье
лето, захватывающее в плен, короткий, но властный, вызывающими красками
полыхающих кустов рябины, тополиных и кленовых листьев, терпкими запахами
остывающих костров, отцветающих трав.
Я думала о любви, которую мне никогда не понять и не испытать, об Олеге
и Диане. Я точно знала, что теперь он увидит совершенство, как само
Божество, а может быть, именно в эти минуты уже любуется им.
На этот раз Ди обязательно должна была сорваться с головокружительного
каната. Очень скоро. В ближайшие дни... И я опять желала ее падения и
ненавидела себя.
В тот вечер Ди стала женщиной.
Несколько дней спустя она поделилась со мной случившимся, но в ее
рассказе не было ничего прекрасного, романтического или хотя бы отдаленно
похожего на мои представления о соединении двух любящих душ.
Олег просто увлек ее за сцену в перерыве между репетициями. Там, за
ширмой, все и произошло. Иногда заглядывали девушки, звали его или что-то
сообщали по поводу своих ролей. Все были не совсем трезвые. Ди рассказывала