"Жанна Курсунская. У кого как..." - читать интересную книгу авторанесла. Больше всего мне хотелось, чтобы она ушла и оставила меня в покое.
Но телефоны умолкли, и девушка отчаянно выпалила: - А еще я стихи пишу про евреев. О катастрофе евреев во время Второй мировой войны. Можно почитаю? Ну, это уж слишком! Диагноз "чокнутая" не вызывал больше сомнений. - Нет! Вот стихов, пожалуйста, не надо. - Почему? Это же общечеловеческая "катастрофа. - Какое это имеет отношение к вакантной должности директора подросткового клуба? - Мы откроем литературный кружок. Многие юноши и девушки пишут стихи, но никому не показывают их. Стесняются. А ведь это то, что формирует человеческую душу. Точнее, очищает ее от грязи, покрывающей душу в процессе взросления. Очищает от подлости, от необходимости говорить одно, а делать другое, от предательства, ежедневного вынужденного предательства, и прежде всего - предательства самого себя, своих идеалов. Она полезла в портфель, чтобы извлечь оттуда какие-то тетрадные листы с ровными синими строчками. - Это очень хорошие стихи. Мои мама и папа прекрасно разбираются в поэзии. Они считают, что стихи достойны, чтобы их напечатали. Я чувствовал: если девушка пробудет в моем кабинете еще пять минут, то я сам начну сходить с ума, но она не унималась: - "Бабий яр". - Взмахнула рукой, чтобы поправить листки, и моя массивная хрустальная пепельница, переполненная окурками, полетела со стола на добротный шерстяной ковер с толстым зеленым ворсом. Вслед за пепельницей девушка упала на колени и, как была в дубленке и огромной песцовой шапке, Прекратите! Встаньте немедленно! Я вызову уборщицу, и она все пропылесосит. Присущее мне чувство юмора враз отказало. Я погибал на глазах, но тут спасительная мысль осенила меня, позвонил начальнице отдела социального обеспечения и попросил немедленно подняться ко мне. К счастью Светлана Петровна еще не ушла на обед. Светочка Петровна явилась мгновенно, видимо, мой шепот показался ей довольно необычным. За это время я успел уговорить чокнутую девушку подняться с колен, налил ей воды из графина и попросил немного подождать, а сам вывел Светочку Петровну в приемную и обратился к ней тоном человека, загнанного в тупик: - Умоляю тебя, забери от меня эту сумасшедшую и тихонечко, спокойно, так, как только ты умеешь, объясни ей, что она нам не подходит, и аккуратненько, тихо проводи ее отсюда, чтобы я ее больше никогда не видел! - Конечно, Георгий Михайлович, не волнуйтесь. Предоставьте ее мне, объясните, что я ответственная за подбор кандидатур, которые примут участие в конкурсе, и что ей необходимо поговорить со мной. И Светка увела ее от меня, а через месяц явилась в мой кабинет, чмокнула в щеку, уселась в кресле, смачно раскурила свою попсовую трубочку с вишневым табаком и, как бы между прочим, сообщила: - Я собираюсь взять Фиру Фиш директором нашего подросткового клуба. - Какую еще Фиру? Мы же решили, что нам нужен мужик. - Ну, допустим, мужик был в проекте. - Нам нужен мужик, чтобы закончил строительство здания, а потом держал |
|
|