"Жанна Курсунская. У кого как..." - читать интересную книгу автора

меня.
Окружающий мир был беспощаден, но никто не учил, как с ним бороться.
Я не знала другого мира, а потому была уверена, что так и должно быть.
Много лет я была жертвой всего происходящего, постепенно познавая науку
уединяться, отстраняться, улетать в небо и жить там. Там всегда было хорошо.
Там никто никогда меня не обидел. Никогда...
Я плохо видела, плохо бегала, у меня все валилось из рук. Я не умела
поймать мяч. Я была неловкой и застенчивой. Меня не брали в игры. Надо мной
смеялись, и я привыкла смеяться над собой вместе со всеми.
...Дети. Дети - самые безжалостные и жестокие существа. Мне было тяжело
среди детей, но взрослые утверждали, что мое место именно там. Среди детей.
Иногда я просыпалась утром и не могла оторвать взгляда от облаков.
Тогда я брала чистый лист, акварель, забиралась на теплый подоконник и
рисовала облака, пытаясь повторить творения Всевышнего. Я всматривалась в
оттенки цвета, раскрасившего причудливые пушистые формы; и мне невыносимо
хотелось взлететь туда, к ним. Высоко-высоко... Было странно, что я не могу
это сделать.
Это единственное, что мне было странно. Все остальное казалось
нормальным. Обычным.
Окружающие люди воспринимали меня по-разному. Большинство из них я
вообще не интересовала, остальные считали меня не совсем нормальной.
Теперь, спустя много лет, я понимаю, как они были правы. Даже те
десятилетние мальчишки, которые насильно рассказывали мне страшные истории.
А я даже не могла закрыть уши, потому что они держали мои руки. Я никогда
никому не жаловалась. Сначала, правда, пыталась жаловаться отцу, но он
всегда отвечал: "Ты должна показать, что в ярости. Взять стул и запустить
кому-нибудь в голову. Одному дашь хорошенько, другие никогда не полезут
больше. Никогда". Я поняла, что не способна взять стул и запустить
кому-нибудь в голову. Перестала жаловаться и сторонилась детей.
Пыталась посещать разные кружки: вязания, шитья, танцев, театральный,
тенниса. Однажды меня целый год держали в баскетбольной школе. Это было
настоящее чудо. У меня открылся какой-то необычный талант - попадать в
корзину издалека. Должно быть, из-за этого меня и держали целый год, ведь я
не подходила для баскетбола ни ростом, ни телосложением, но я была
непредсказуема и часто забивала этот необходимый гол неожиданно для всех.
Впрочем, и для себя самой.
А через год нас привезли в парк сдавать спортивные нормы. Я никогда не
была в этом парке. Нам предстоял бег на три километра. Через несколько минут
после старта я отстала от всех и вскоре потеряла дорогу. Какая-то добрая
женщина помогла мне вернуться домой.
А через два дня мне сообщили об отчислении из баскетбольной школы. Я
отправилась на берег реки и долго рыдала, глядя на серебристую воду,
переливающуюся в закатных лучах солнца. Над рекой кружились чайки. Они
кружились низко, почти касаясь крыльями блестящей поверхности, дрались из-за
пойманных рыбешек и орали друг на друга, словно вороны...
Непредсказуемость была моим единственным положительным качеством. Но
объяснить его было невозможно. Ведь не скажешь: "Возьмите меня в вашу игру,
со мной иногда происходят чудеса".
Однажды в конце лета к нам во двор пришла наша классная
руководительница. Она искала кого-нибудь из детей, чтобы послать на районный