"Жанна Курсунская. У кого как..." - читать интересную книгу автора

расстаться с ним навсегда.
Шампанское подействовало на меня опьяняюше и отрезвляюще одновременно.
Я встала со своего места подошла к креслу Геры, села на подлокотник и
положила голову ему на грудь. Почувствовала щекой мягкую шерсть его
ирландского джемпера, запах его шеи, черных кудрей. Ощутила его всего и
горько заплакала.
Светочка сразу вспомнила, что сегодня ее очередь забирать младшего
ребенка из детского сада. И мы остались одни в кабинете, уютно освещенном
настольной лампой и голубыми бликами фонаря. Гера налил мне еще шампанского,
пересадил к себе на колени. Он что-то говорил. Что-то ласковое,
успокаивающее. Я не помню, когда и как он успел раздеть меня.
Очнулась от сладкой истомы. Мы лежали на его знаменитом ковре с толстым
ворсом. Он целовал мои соски. В голове пульсировала мысль: "Неужели я
действительно с ним и это не сон?" На его плечах кружились тени снежинок,
образуя вереницы, круги и зигзаги. Он вошел в меня, и мгновенно невыносимая,
щемящая тоска соединилась во мне с таким же невыносимым чувством счастья,
что я впервые увидела вдруг свой розовый детский город очень отчетливо.
Мы гуляли в нем с Герой. Точнее, мы все время шли навстречу друг другу
по холмам, покрытым оливковыми Деревьями, синагогами, церквами и мечетями.
Слышались сирены "скорой помощи", хоральные молитвы, звуки шофара и
завывание муэдзина. Мы шли навстречу друг другу, и Гера был то далеко от
меня, то совсем рядом.
Впервые я была там, на своем волшебном небе, в своем волшебном городе с
мужчиной, который полюбил меня так, что не мог без меня жить, и готов был
растерзать каждого, кто посмеет обидеть меня. Видение было столько реальным,
что я абсолютно поверила в его существование и страстно отдалась ему вся,
словно хотела раствориться в этом образе навсегда. Я неистово целовала Геру
с головы до пят, утопала в его страстных объятиях, чутко улавливая странные
слова его, которые невероятным, волшебным образом совпадали с моими
видениями.
Он снова входил в меня и шептал: "Ты мой самый лучший дом! Только в
тебе я по-настоящему счастлив! Только в тебе я впервые испытываю это
незнакомое чувство дома". Подобные слова, наверное, звучали бы примитивно и
пошло в какой-нибудь другой ситуации, потому что Гера имел в виду свой член
и мое влагалище, но в тот момент слово "дом" органично сливалось со словом
"город", и ирреальная картина этого города еще долго стояла перед глазами,
рассыпая запахи елея, корицы, базилика, яблочного чая, только что испеченных
хлебов и розовых пасхальных дождей. Это был настоящий реальный город, но это
не был Вышнеярск...
Я почти отрезвела, когда Гера привез меня домой, помог снять шубу,
крепко обнял на прощание, так что я снова ощутила это великое счастье,
смешанное с невыносимой болью. Я закрыла за ним дверь и долго неподвижно
сидела в кресле, стараясь понять, где я видела этот город. Город, который
меня ждал столько лет.
И вдруг великое прозрение снизошло на меня: мы гуляли с Герой по
Иерусалиму! И Иерусалим был реальным, потому что всего неделю назад старый
друг моих родителей, к которому я приходила почитать свои стихи, показывал
мне фотографии этого города. Фотографии Иерусалима были абсолютно реальными,
а рассказы старика - абсолютно ирреальными, словно набухшие почки тальника
зимой на берегах реки. Пушистые, серые, нежные почки с трогательными