"Жанна Курсунская. У кого как..." - читать интересную книгу авторапоехать по адресу, где он жил.
- Так я и думал. Я знаю этот маршрут. В этом автобусе обычно едут иностранные рабочие утром. Только, как правило, в семь утра. А этот задержался. Я поеду с тобой. Разреши мне... - Зачем? - Тебе нежелательно появляться в этом квартале одной. Там трущобы... Много грубых мужчин. Ну, работяги, без жен... Возьми меня. Я не буду тебе мешать. - Хорошо. Спасибо, Витя. Сообщение Швыдко о спутнике не дает мне покоя. Если подписали договор, не разобравшись, то почему не могут расторгнуть его и уличить Россию в обмане? Может, уже нельзя расторгнуть? И разве русские не должны будут платить компенсацию за нанесенный ущерб? Интересно, Витя знает что-то об этом? Наверняка. Надо поговорить с ним, прежде чем идти к руководителю проекта. - Я знаю, что рассказал тебе Швыдко, - говорит Витя, как только мы выезжаем из здания Техниона. - Да? И что ты про это думаешь? - Если бы мы не учились с тобой в одном классе... - Знаешь, Витя, давай поговорим на эту тему после встречи с украинскими рабочими. Я не очень хорошо вожу машину. Дорога петляет. А разговор серьезный. - Да. Ты права. Разговор действительно серьезный. Через двадцать минут живописный склон горы неожиданно превращается в захламленные дворы и странные строения непонятной формы. Трущобы... Оставляем машину. Идем к трехэтажному дому, облепленному по бокам пристройками. В подъезде пахнет мочой. Дыры в стенах залеплены обрывками бумаги, газет и полиэтиленовых пакетов. Уцелевшая половина обнаженной улыбающейся девушки с плаката на стене исписана русскими матерными словами. - Мы на правильном пути, - усмехаюсь я. - Да. На втором этаже каменная лестница неожиданно кончается, но сбоку есть узкая железная. Обе лестницы соединяет деревянная доска. - Каскадерская работа у тебя, Фира. Витя первым проходит по доске. Подает мне руку. Железная лестница ведет к нужной двери. Стучим. Ни кто не открывает. Стою за Витей. Смотрю на его огромную спину. Слава Богу, что он поехал со мной. Наконец на пороге появляется пьяный мужик в тельняшке, обрезанной под майку. У него красные глаза, то ли от водки, то ли от слез. Шорты перепачканы белой краской. - Вам чего? - Смотрит на Витю. - Мы на иврите не понимаем. - Мы говорим по-русски. Войти можно? Мужик некоторое время молчит. Рассматривает. - Входите... Жилье состоит из одной комнаты. Четыре кровати. Посередине пластиковый круглый стол и стулья. На столе бутылки пива, водка, половина арбуза, хлеб, селедка, картошка с зеленым луком, сосиски в пластмассовом тазу. За столом сидит детина, голый по пояс, с якорем на руке, и женщина лет пятидесяти. Глаза у женщины злые. Сверлят нас, будто насквозь. |
|
|