"Жанна Курсунская. У кого как..." - читать интересную книгу автора

поехать по адресу, где он жил.
- Так я и думал. Я знаю этот маршрут. В этом автобусе обычно едут
иностранные рабочие утром. Только, как правило, в семь утра. А этот
задержался. Я поеду с тобой. Разреши мне...
- Зачем?
- Тебе нежелательно появляться в этом квартале одной. Там трущобы...
Много грубых мужчин. Ну, работяги, без жен... Возьми меня. Я не буду тебе
мешать.
- Хорошо. Спасибо, Витя.
Сообщение Швыдко о спутнике не дает мне покоя. Если подписали договор,
не разобравшись, то почему не могут расторгнуть его и уличить Россию в
обмане? Может, уже нельзя расторгнуть? И разве русские не должны будут
платить компенсацию за нанесенный ущерб? Интересно, Витя знает что-то об
этом? Наверняка. Надо поговорить с ним, прежде чем идти к руководителю
проекта.
- Я знаю, что рассказал тебе Швыдко, - говорит Витя, как только мы
выезжаем из здания Техниона.
- Да? И что ты про это думаешь?
- Если бы мы не учились с тобой в одном классе...
- Знаешь, Витя, давай поговорим на эту тему после встречи с украинскими
рабочими. Я не очень хорошо вожу машину. Дорога петляет. А разговор
серьезный.
- Да. Ты права. Разговор действительно серьезный. Через двадцать минут
живописный склон горы неожиданно превращается в захламленные дворы и
странные строения непонятной формы. Трущобы...
Странно, но Витя ориентируется здесь довольно легко.
Оставляем машину. Идем к трехэтажному дому, облепленному по бокам
пристройками. В подъезде пахнет мочой. Дыры в стенах залеплены обрывками
бумаги, газет и полиэтиленовых пакетов. Уцелевшая половина обнаженной
улыбающейся девушки с плаката на стене исписана русскими матерными словами.
- Мы на правильном пути, - усмехаюсь я.
- Да.
На втором этаже каменная лестница неожиданно кончается, но сбоку есть
узкая железная. Обе лестницы соединяет деревянная доска.
- Каскадерская работа у тебя, Фира.
Витя первым проходит по доске. Подает мне руку. Железная лестница ведет
к нужной двери. Стучим. Ни кто не открывает.
Стою за Витей. Смотрю на его огромную спину. Слава Богу, что он поехал
со мной. Наконец на пороге появляется пьяный мужик в тельняшке, обрезанной
под майку. У него красные глаза, то ли от водки, то ли от слез. Шорты
перепачканы белой краской.
- Вам чего? - Смотрит на Витю. - Мы на иврите не понимаем.
- Мы говорим по-русски. Войти можно?
Мужик некоторое время молчит. Рассматривает.
- Входите...
Жилье состоит из одной комнаты. Четыре кровати. Посередине пластиковый
круглый стол и стулья. На столе бутылки пива, водка, половина арбуза, хлеб,
селедка, картошка с зеленым луком, сосиски в пластмассовом тазу.
За столом сидит детина, голый по пояс, с якорем на руке, и женщина лет
пятидесяти. Глаза у женщины злые. Сверлят нас, будто насквозь.