"Димитр Коруджиев. Дом в наем " - читать интересную книгу автора

- В каком году?
- В тридцать пятом.
- Ну воот... Почему вы, которые по части искусства, не рветесь
изображать сегодняшнего трудового гражданина. И в кружках мои люди такие
вопросы лекторам задают.
"Ну воот..." Матей с опаской разглядывал человека перед собой: седеющие
волосы торчком, морщинистое лицо, глаза жесткие, серо-зеленые. Со всех
сторон броня. Какова логика невоспитанности Стефана, что позволяет ему вести
себя так с квартирантом? Откуда только силы берутся? Растерянный, по всей
вероятности из-за молчания Матея, хозяин все же смягчился - извини, я просто
так... не смотрел твои фильмы, времени нет... давай дальше, не будем
сердиться, если что не так сказано... "Недостойно сердиться на него, это
чересчур просто - он ничего мне сделать не может." И Матей невзначай
продолжил - по сути дела, о самом селе вряд ли можно здесь говорить, лучше
расскажу о трактире. Село было вдалеке от него, так оно и останется в
стороне. Трактир стоял у самой дороги. Большая белая дорога.
- Почему же белая?
- Чтобы ее было виднее... Теряется где-то вдали, манит. Итак, трактир и
дорога. Идет стадо - овцы, за ними - гуси. Безлюдно. Гуси и овцы будто
устремились туда, в манящую даль... но, видно, не доберутся.
- Откуда это видно? Куда не доберутся-то? Ведь они по дворам
разбредутся!
- Это другое, я - о дороге.
Они не понимали друг друга. Матей опять замолчал, глядя беспомощно в
тетрадку. Смысл сценария начал ускользать от него. Тридцать пятый год,
какой-то трактир, какое-то село... Почему он рассказывает о них Стефану?
(Твоя мечта, тайна, боль интересуют не всех.) Разве он не пишет сейчас
только для себя, не считаясь ни с чьим мнением? О каждом человеке есть
сценарий, притча, книга - неважно, как это называется, - чтобы открыть, до
конца понять самого себя, Матей должен выдумать свое...
Тридцать пятый год, трактир, село... Для Матея, столичного жителя, эти
вещи были условными. Но, может быть, хозяин пришел именно оттуда, из их
реальности? Что не устраивает его в таком случае? Упоминание о белой дороге?
Наверное. Стефан инстинктивно почувствовал: дорога, по которой идет Матей,
ему не годится, она не ведет к его теперешней вере. Да и в самом деле, не
было одинакового для всех тридцать пятого года, одинакового трактира,
одинакового села...
- Ты меня дураком не считай, - говорил хозяин. - Может, я и не смыслю в
твоем ремесле, но чую, куца гнешь... Раз кто-то - не важно кто, человек или
гусь, не возвращается туда, где его место, а отправляется к разным там, как
их звать... миражам, я его не признаю! Ты, конечно, извини, но это
попахивает религией.
Мысли, облеченные в слова кое-как (словно рубаха неаккуратно в штаны
заправлена), текли параллельно мыслям режиссера; однако непроизнесенное куда
резвее, поэтому... "попахивает религией" улетучилось без последствий.
Бесконечное терпение снизошло на Матея, бесконечная готовность пропускать
мимо все ненужное и ждать.
- Не бойся, - сказал хозяин мягче, снова смущенный его молчанием. - Я
только так...
- Чего мне бояться? Захочу, продолжу. Хочешь, чтобы продолжил?