"Олег Фокич Коряков. Странный генерал " - читать интересную книгу автора

С тех пор минуло почти полтора века. Расступились и поредели когда-то
дремучие леса. Словно язвами, покрылись ближние увалы красновато-бурыми
насыпями изрытой земли. Притихла, не журчит перехваченная плотиной
Березовка. С обеих сторон ее облепил заводской поселок.
От большой и нарядной белокаменной церкви, мимо развалин старого
острога главная улица поселка спускается к плотине. Здесь притулились
деревянные горбатые корпуса золотопромывальной фабрики. За ними, на правом
берегу Березовки, выставив напоказ высокие белые колонны, громоздится
неуклюжий господский дом, выстроенный еще в аракчеевские времена. А дальше
пестрыми потрепанными рядами раскинулись домишки заводских работных людей.
Благодатное майское солнце повисло над поселком. Воскресный день - и
притих, не шумит, отдыхает завод. Безлюдны широкие, зеленеющие молодой
травой улицы. Проплелась укутанная черной шалью ветхая старуха. Свалившийся
у колодца пьяный работяга приподнялся и заорал непонятные слова, помолчал,
бессмысленно оглядываясь, и бессильно уронил голову. Сипловатый женский
голос позвал какого-то Ванюху, обозвал его разбойником и смолк.
Тихо... Бесшумно вьются над завалинкой трепетные бабочки-крапивницы.
Большие сизые мухи вяло жужжат у мутных окон читальни, именуемой
библиотекой.
В маленькой низкой комнате читальни жарко и душно. Библиотекарь,
благообразный, еще не очень старый толстячок, дремлет над "Губернскими
ведомостями" около полупустого книжного шкафа. За угловым столиком, под
портретом царствующего Александра Третьего, листает дешевый юмористический
журнал заводской конторщик Додонов. Ноги его в узких наутюженных брюках
заложены одна на другую, корпус откинут на плюшевую спинку кресла. Мизинцем
Додонов поглаживает сивые усики, спускающиеся короткими висюльками из-под
тощего носа.
Додонову скучно. Он зашел сюда только ради того, чтобы показать свою
"интеллигентность", но показывать-то ее некому. Все картинки в журнале
просмотрены, и Додонов давно бы ушел из читальни, да стесняется разбудить
библиотекаря. Окромя того, и дома делать все равно нечего.
У окна пристроился еще один посетитель. Большая мускулистая пятерня с
въевшейся в кожу землей крепко ухватила темно-русую шевелюру, брови упрямо
сведены к переносью, глаза медленно, внимательно бродят вдоль строк. Синяя,
застегнутая на все пуговицы рубаха, пиджак из грубого сукна и простые,
мазанные дегтем сапоги выдают рабочего и выглядят в этой комнате странно.
Впрочем, здесь этого парня можно увидеть почти каждое воскресенье, и
библиотекарь, выдавая ему книги, хотя и поджимает каждый раз губы и
брезгливо предупреждает: "Не попачкайте", - уже привык и к этим почерневшим,
с заусенцами рукам и к резкому запаху сапожного дегтя.
Додонов закрыл журнал, поглядел на соседа и криво улыбнулся: "Эвон как
старательно глаза в книгу таращит, а от сапожищ вонь на версту!" Конторщик
знает этого парня, по фамилии Ковалев. Ходит он в неблагонадежных: строптив,
непокладист, однако был слух, что за сметливость и знания прочат Ковалева в
помощники штейгера*, и потому конторщик решает переброситься с ним
несколькими словами. "Меня от того не убудет, а наперед - кто знает! -
может, и сгодится".
______________
* Штейгер - мастер, ведающий рудничными работами.