"Инна Яковлевна Кошелева. Пламя судьбы " - читать интересную книгу автора

смоляных волосах, она была не просто хороша, а еще и недоступна
величественна. Николай Петрович видел перед собой настоящую, породистую
женщину, о такой можно только мечтать. Все рядом с ней "мебель", фон.
Буянова - обученная коровница, Дегтярев - застывший на месте хорист,
Кохановский - партнер, подбрасывающий слова. А вот Белинда-Жемчугова
отвечает на все в опере происходящее неожиданно тонко и страстно,
одновременно пылко и изысканно. И всем в зале интересно смотреть только на
нее, только с нею поражаться, печалиться, страдать, ликовать.
И голос ее ни разу не потерялся среди других голосов. Неповторимым
тембром своим и выразительностью он околдовывал, вознесенный над остальными
голосами. Граф всегда верил в миф о сиренах. Скована воля, и все обеты
забыты. Только бы видеть ее, только бы слышать ее снова и снова. Помани она
пальцем - сию минуту, на глазах у всех пойдет он в мир светящейся жемчужной
лазури.
- Фора! Фора! - взорвался зал театра, как только Параша закончила арию
в финале. Молодые мужчины протиснулись к сцене, чтобы бросить к ее ногам
кошельки. Некоторые из них вскакивали на сцену, чтобы отдать золотые броши,
кольца.
Николай Петрович не помнил, как очутился с Парашей рядом.
- Умница! Какая же ты умница! - целовал он ей руки. - Кланяйся, милая!
Я виноват перед тобой. Прости.
Она кланялась, вызывая новый взрыв оваций.
Со сцены граф соскочил, чтобы занять место в первом ряду рядом с
батюшкой, который словно вылил на него ушат холодной воды:
- Дурень! Девке-то руки... При всех... Щенок!
Хорошо, что аплодисменты заглушали довольно громкий шепот старика. Боже
мой! Какое значение имеет то, что он граф, а она - крепостная. Они оба
музыканты, и ближе их нет в этом зале.

За кулисами они бросились друг другу в объятия. Ничего не было, ничто
не может их разлучить. Тому, что началось в полутемной карете, суждено
продолжиться.
- Какой успех, Пашенька! Твой успех...
- Ваш!
- Какая Белинда! Я не знал тебя... Я не знал, что ты так красива...
Она не оттолкнула его - напротив, приблизившись, уткнулась лицом в его
грудь.
- Я... Я люблю тебя.
- И я вас.
- Ты придешь?
В этот миг аплодисменты в зале достигли нового пика, и Параша,
высвободившись, побежала кланяться, а вернувшись, сказала:
- Я приду.
- Я велю Калмыковой, тебя выпустят после десяти вечера. В мой
кабинет...
Ни граф, ни Параша не видели Буяновой, укрывшейся задником и слышавшей
весь их разговор.

Параша лихорадочно примеряла платья перед зеркалом. Одно, второе,
третье - на лежанке образовалась гора отвергнутых нарядов. Алое! Она знала,