"Ежи Косинский. Садовник" - читать интересную книгу автора

прикладывать указательный палец левой руки к левому глазу".
- Я понял,- сказал Шанс.
- Ну что ж, раз вы готовы, едем; гример не отнимет у вас много
времени.- Продюсер улыбнулся.- Кстати, наш ведущий хотел бы встретиться с
вами до начала передачи.
В большом лимузине, принадлежавшем телеканалу, было два маленьких
телевизора. Шанс попросил включить один из них, и, пока машина летела по
Парк-авеню, они с продюсером молча смотрели на экран.
Студия была похожа на все телестудии, которые Шанс видел по телевизору.
Его провели в гримерную и предложили выпить, но Шанс отказался от спиртного
и попросил вместо этого кофе. Пришел ведущий. Шанс сразу узнал его, потому
что случайно видел несколько раз "Сегодня вечером" - обычно он не смотрел
ток-шоу.
Пока ведущий говорил ему что-то, Шанс думал о том, что его ждет.
Наконец ведущий замолк, и тогда продюсер передал его в руки гримера. Шанс
уселся в кресло, и гример покрыл его лицо тонким слоем коричневатого
порошка.
- Вы часто выступаете на телевидении?- спросил у Шанса гример.
- Нет,- ответил тот,- но я часто смотрю телевизор.
Гример и продюсер вежливо засмеялись.
- Готово,- сказал гример и захлопнул коробку с гримом.- Удачи вам,
сэр,- добавил он и вышел из комнаты вместе с продюсером. Шанс остался один.
В одном из углов гримерной стоял большой телевизор. Шанс увидел в нем,
как появился ведущий и объявил начало передачи. Зрители зааплодировали,
ведущий рассмеялся. Большие клювастые камеры плавно закружились вокруг
эстрады. Грянул оркестр, и экран заполнило улыбающееся лицо дирижера.
Шанс был потрясен: телевидение могло показывать само себя, камеры
передавали изображение друг друга вместе с изображением студии и собравшихся
в ней людей. Из всего, что существует на земле,- деревьев, травы, цветов,
телефонов, радиоприемников и лифтов - только телевидение с его
полупрозрачным лицом способно отражаться в себе самом, как в зеркале.
Внезапно пришел продюсер и сделал Шансу знак следовать за ним. Они
прошли через дверь, занавешенную плотными шторами. Шанс услышал, как ведущий
произнес его имя. Продюсер тут же отскочил в сторону, и яркий луч света упал
на Шанса. Он увидел перед собой сидящих зрителей, но не смог рассмотреть
отдельных лиц. В телевизоре лица зрителей в зале всегда были видны. Три
большие камеры стояли на маленькой квадратной сцене; справа, за обитым кожей
столиком, сидел ведущий. Он улыбнулся Шансу, розовея от важности момента, и
представил его; зрители зааплодировали. Подражая людям, которых он видел в
телевизоре. Шанс пододвинул к столику свободное кресло и сел. Операторы с
камерами неслышно кружили вокруг столика. Ведущий наклонился к Шансу.
Завороженный пристальным вниманием камер и едва различимых зрителей.
Шанс решил: будь что будет. В голове его было пусто, он был весь напряжен и
в то же время безразличен к происходящему. Камеры втягивали в себя
изображение его тела, фиксировали каждое его движение и бесшумно рассылали
сигнал по миллионам телеприемников, рассеянных по всему миру - по комнатам,
салонам автомобилей и самолетов, каютам кораблей и номерам отелей. На Шанса
смотрело сейчас больше людей, чем он встречал за всю свою жизнь,- людей,
которые не были с ним даже знакомы. Люди, которые видели изображение Шанса
на экране, не знали о нем ничего; откуда они могли знать, если он с ними