"Ежи Косинский. Пинбол" - читать интересную книгу автора

и оттого появляется зависимость от конкретного места, которое можно увидеть
и обмерить, и запечатлеть каким-то образом, будь то видео или
фотоизображение.
Но сам Домострой был ведом слушателем, его искусством стала музыка, что
обогащала внутренний мир, нарушая границы времени и пространства и замещая
бесчисленные отдельные встречи и столкновения людей и предметов таинственным
сплавом звука, места и расстояния, чувства и настроения. Среди его духовных
предков были поэты, писатели и музыканты, особенно те, кто, подобно
шекспировским влюбленным, обладал способностью "слышать глазами".
Двухчасовая запись, которую он слушал сейчас, включала в себя около
дюжины законченных произведений, а также фрагментов, некоторые из которых
длились считанные минуты. Ему казалось, что эти мелодии, отбираемые годами,
приводят его в желаемое эмоциональное состояние. Отдаваясь во власть музыки,
настоящей музыки, он испытывал самые разные чувства: то предвкушал нечто
необычное, порой бывал невозмутим, а порой и восторжен, то ощущал что-то
вроде полового влечения, а в те времена, когда еще сочинял музыку, - даже
чувство, похожее на творческий зуд. В "Партитуре жизни", своем последнем
интервью, он сказал: "Сочинительство - суть моей жизни. Любое другое занятие
сразу вызывает у меня вопрос: смогу ли я... захочу ли я... получится ли у
меня использовать это в очередной партитуре? Где бы я ни услышал собственную
музыку, я чувствую, что на карту поставлена вся моя жизнь, которую может
разрушить одна-единственная фальшивая нота. У меня нет ни семьи, ни детей,
ни родственников, нет другой работы или достойного упоминания имущества;
музыка - единственное мое достижение, единственная душевная опора".
Лишь изредка, вспоминая свое творческое прошлое, Домострой недоумевал:
как же это могло случиться, что его жизнь потеряла всякий смысл? Не был ли
прав критик из влиятельного "Музыкального комментария", осудивший когда-то
Домостроя за самоупокоение в "полной изоляции"? Действительно ли его музыка
была столь мрачна и сурова, что в один прекрасный день ее творец, как
однажды заметил другой критик, просто обречен перерезать себе горло?
Домострой помнил еще, как лет десять назад он участвовал в
телевизионном ток-шоу "В ногу со временем". Другим участником шоу оказался
иностранный военный диктатор, живший в изгнании во Флориде. Хотя до изгнания
диктатор пользовался поддержкой Соединенных Штатов в затянувшейся,
многолетней войне, его страна и его дело в конечном счете потерпели
поражение. "У нас осталась всего одна минута, господа, - в самом конце
программы бодро воскликнул ведущий и повернулся к диктатору: - Расскажите
нам, генерал, почему после вашей столь блистательной карьеры все пошло
наперекосяк?" Обратись ведущий с этим вопросом к Домострою, тот бы
запаниковал и не нашел ответа. Диктатор же, не выказав ни малейшего
волнения, бросил мимолетный взгляд на свои усеянные бриллиантами часы, затем
на улыбчивого ведущего и, наконец, на благодарную аудиторию. "Почему все
пошло наперекосяк? - переспросил он. - Сначала меня предали союзники. Затем
я проиграл войну". Для человека военного проигранная война явилась вполне
очевидным и достаточным объяснением жизненного краха. Но порою довольно
одной фальшивой ноты, чтобы разрушить жизнь композитора и в самом расцвете
сил лишить его желания сочинять.

Домострой поставил машину возле свежевыкрашенного особняка. Взбегая по
лестнице на пятый этаж, он совсем запыхался. Подождав с минуту, чтобы