"Ежи Косински. Чертово дерево" - читать интересную книгу автора

Ричард зажал его в угол и сказал:
- Вы - еврей. Миллионы ваших сородичей померли в газовой камере. Зачем
таки было убивать евреев?
Ричард, у которого после Второй мировой войны выжило только несколько
родственников (его семья приехала в Америку из Белоруссии), рассказал мне,
что нацисты в ходе массовых казней расстреливали в первую очередь евреев,
сумасшедших и инфекционных больных. Позднее они стали пользоваться газовыми
камерами.

***

Я спросил Кэйрин, как она жила, пока меня не было.
- Все уикенды были похожи один на другой, - сказала она. - За обедом
очередной мужчина накладывал себе в тарелку еду первым и разговаривал
слишком громко. Затем он предлагал мне поехать к нему на яхту и выпить с ним
немного шампанского. Я мило ему улыбалась и говорила: "С удовольствием, но
спать я с тобой не буду". Ненавижу тех, кто хочет прослыть утонченным
соблазнителем. В Ист-Хэмптоне я пила мятный чай со льдом, ела шербет и
курила гашиш. В это время я встречалась с одним сукиным сыном, у которого
зубы были что твой фарфор. Когда он улыбался, люди надевали солнечные очки.
На обратной стороне подаренной мне фотокарточки он написал: "Шон, 27 лет:
никакого грима, таким родился". Он вырос в жуткой развалюхе в штате Западная
Виргиния. До восемнадцати лет он не знал, что такое теплый сортир. В
девятнадцать лет ушел из дома и разбил отцовское сердце. Во Вьетнаме, когда
ему исполнилось двадцать два, он спутался с сорокалетней медсестрой. Она
любила заниматься сексом, к тому же кроме нее все равно ни одной бабы не
было. Но потом она подыскала себе жениха, так что они перестали трахаться и
стали друзьями. Он был без ума от своей старшей сестры. Однажды он провел с
ней целую неделю, но потом ее муж вышвырнул его. По словам Шона, муж хотел с
ним переспать, но он отказался, потому что не хотел изменять своей сестре.
Как-то раз он мне сказал: "Давай посмотрим правде в глаза. Может, я и не
первый красавец, но член у меня больше, чем у среднестатистического
американца, и нет лучше меня футбольного тренера по эту сторону Миссисипи. И
трахаться лучше, чем я, тоже никто не умеет". - Тут Кэйрин наконец добралась
до того, что она, собственно, и хотела мне рассказать. - Его прямота
оказывала на меня сильное действие, - сказала она. - Я просто не могу
устоять, когда мужчина ведет себя так, будто имеет полное право
распоряжаться мной, как ему вздумается. Некоторым женщинам не нравится,
когда мужчины их уважают. Перед самым твоим возвращением у меня был один
парень, который придерживался самых передовых идей. Он без устали говорил о
том, как это печально, что мужчины отняли у женщин право быть личностью,
превратили их в свои игрушки и тому подобное. Наконец я почувствовала, что
больше не выдержу. Я сказала ему: "Не моя вина, если я тебя не возбуждаю.
Просто скажи мне об этом. Но если я тебя хоть чуточку возбуждаю, не пори
чушь, кончай трепаться. Затащи меня в койку и возьми. - Она сделала паузу. -
Когда ты в первый раз уехал, Джонатан, я размышляла, буду ли я теперь
трахаться вообще, и если буду, то как. Я знаю свою ранимость и поэтому
всегда пытаюсь быть осторожной и рациональной. Я слыхала, что многие женщины
устают от секса без любви. После нескольких романов я начала избегать секса,
потому что он меня иссушал. Я убедила себя в том, что источник моей