"Зофья Коссак. Король-крестоносец " - читать интересную книгу автора

повелительный - произвел должное впечатление. На белом неподвижном лице дико
горели глаза. Бароны присмирели и расселись по скамьям. Король продолжал
стоять, тяжело опираясь на посох.
- Великий магистр требовал моей защиты, - произнес он. - Отвечу ему
так: орден Храма - точно рана живая на теле нашего королевства. Мой отец
усиленно добивался его роспуска и, коли продлил бы ему Бог веку, непременно
получил бы на то позволение от Рима. У меня мало сил, я терплю... Надеюсь,
преемник мой не потерпит...
- Я тоже не потерплю! - вспылил великий магистр и, осыпая всех отборной
бранью, выбежал вон из зала.
Патриарх Ираклий кинулся следом, якобы для умягчения ссоры, на самом же
деле - боясь утерять милость могущественного Сент-Амана.
Не обращая на их уход внимания, Балдуин продолжал:
- Короля мы должны выбрать такого, чтобы он не пугался вооруженных
монахов. Чтобы он никого не пугался, ибо, если по правде говорить, то и вы,
благородные рыцари, недалеко ушли от храмовников. Слышал я тут многих,
которые на магистра кричали, ногами топая, а сами-то ничуть его не лучше!
Да-да, ничуть, ничуть! Припомнили вы храмовникам все их грехи, а ежели я
начну припоминать ваши? Своевольство ваше доведет когда-нибудь королевство
до гибели! Из-за вашей строптивости и корысти уже пропала Эдесса, жемчужина
нашего королевства. Ваши свары погубят все!
И король, утомленный речью, опустился на свое место. Присутствующие
посверкивали на него глазами, возмущенно щелкали пальцами, притопывали
каблуками. Дохляк! Да как он смеет так обращаться с ними, славными воинами,
первыми баронами королевства?! Мальчишка! Знает, что его никто пальцем не
тронет, побрезгует. Ну и все-таки помазанник... И потом, злись не злись, а
говорит он чистую правду... Пропала Эдесса... Пропала, потому как тогдашний
князь Антиохии Раймунд отказал в помощи старому де Куртене... Так и отрезал:
скорее туркам помогу, чем ему! Давняя была меж ними ссора из-за какой-то
девки... Жалко, жалко Эдессы...
Откинув голову на спинку кресла, король сделал знак князю Триполи, и
тот возобновил ход прерванного спором совещания.
- Все, на нынешнем совете сказанное, - начал он, - да еще сказанное
среди крика и ссор, являет собой неопровержимый довод тому, что на наш трон
нельзя сажать заморского родича, будь он хоть семи пядей во лбу. Мы должны
выбрать в короли одного из нас, благородного здешнего рыцаря, хорошо
знающего местные условия и трудность нашего положения.
- Согласны! - прокричали бароны, наконец-то не имевшие возражений.
- Верно! Верно! - громче всех кричал рыцарь де Шатильон, словно именно
ему и никому иному должен был достаться трон.
- Итак, уважаемые бароны, государь с большим тщанием рассмотрел
возможных претендентов на трон. Среди рыцарей, свободных от брака,
наидостойнейшим признан им Ибелин из Рамы, пребывающий ныне в мусульманском
плену. Саладин назначил за него немалый выкуп - восемьдесят тысяч бизантов.
Государь намеревается переслать эти деньги по назначению, а после дать
дозволение на брак рыцаря Ибелина из Рамы и Сибиллы Иерусалимской, вдовы
Монферрат. Вопрос предлагается вашему рассмотрению.
В зале воцарилась глубокая тишина. Ибелин из Рамы? Жаль, что выбор пал
на него... Каждый чувствует себя невольно обиженным, каждый рад бы сам
жениться на принцессе или женить на ней сына, кровного родича... Только не