"Зофья Коссак. Король-крестоносец " - читать интересную книгу автора

нехристей! Домой!
- Будьте осторожны, никто не должен знать, зачем я вас посылаю. Ежели
вы проболтаетесь по дороге, ежели хоть словечко об этом деле оброните, я от
всего отопрусь. Скажу, что вы меня обокрали и пустились в бега. Предам на
муку. Предупреждаю сразу...
- Буду нем, как рыба, ваша милость, помереть мне без святого причастия!
- Помните об этом! Теперь слушайте: то, что я скажу, вы передадите
госпоже Бенигне. Ей одной. С глазу на глаз. И деньги, что я с вами пошлю,
отдадите ей. А всем другим скажете, что я вас отпустил, потому как вы чуть
тут с тоски не подохли...
- Святая правда, ваша милость! Чуть не подох!...
- Отправляться можете хоть завтра. До Яффы верхом, оттуда - первым же
генуэзским кораблем.
- Понял, ваша милость. Бог вам за доброту заплатит. А что я должен
передать благородной госпоже Бенигне?
Амальрик, покусывая губы, молчал. Тревожно оглянувшись по сторонам, он
еще раз проверил дверь, посмотрел, слегка сдвинув штору, в окно, выходившее
во двор. Нигде никого не было.
- Клянетесь спасением души никому, кроме госпожи Бенигны, слов моих не
передавать?
- Клянусь спасением души! И Святым Гробом!
- Тогда слушайте...
Склонившись к уху оруженосца, Амальрик долго ему что-то шептал,
стараясь быть вразумительным. Чем далее он говорил, тем более круглели от
изумления глаза старика.
- Ясно?
- Ясно.
- Повторите.
Матвей де Герс повторил.
- Не забудете?
- Что вы! Забыть такое!
- Тогда в путь! Да хранят вас святые покровители Пуату!

* * *

Покачиваясь в паланкине, Балдуин стискивал зубы, чтобы не закричать от
боли. Не от боли телесной, нет. К ней он давно притерпелся. Встреча с
бабушкой, ее сердечный голос, ее поцелуй потрясли его, разбудили в душе бурю
отчаяния. Отчаяния безграничного, впору было кататься по земле и выть от
горя. Холодноватая маска гордости и достоинства, наложенная на нервное
мальчишеское лицо, неподвижная, никогда не снимаемая, крепящаяся огромнейшим
усилием воли, разлетелась в клочья под влиянием самой обычной вещи:
ласкового слова, дружеского прикосновения. Он едва сдерживался, чтобы не
разрыдаться, не закричать в голос. Пора бежать, бежать ото всех, а главное -
от самого себя! Но куда, куда? Боже! Куда мне бежать? Некуда! Разве что к
Тебе, Господи...
К удивлению и к тайной радости лазаритов, король приказал нести себя не
во дворец, а в Храм Гроба Господня. В эту пору храм должен быть пустым, но
брат Иоанн и брат Матфей пошли на всякий случай вперед - проверить. Король
хотел остаться в соборе один. Слуги с паланкином и даже они,