"Андрей Костин. Звездный час " - читать интересную книгу автора

насаждений. На билет он особенно рассчитывал - был уверен, что истинно
разумные существа должны очень серьезно относиться к охране окружающей
среды и его членский билет сразу внесет ясность.
Лейкин уже протянул руку с зеленой книжечкой и тут почувствовал нелепость
своего жеста...
Что-то новое, незнакомое наполняло его душу, распрямляло вечно сутулую
спину, освещало и выкристаллизовывало его бытие. Перед этим чужим и
огромным миром сейчас он был представителем не менее огромного,
прекрасного и чужого для них мира. Он был человеком и просто не имел права
показаться глупым, смешным, примитивным, жалким по своим, общечеловеческим
меркам.
Он отдернул руку, судорожно сунул документы в карман. Не в них заключались
его сила, его право считаться разумным.
Щеки горели, как от пощечин.
"Ну что ж, - мысленно ответил он существу,- решайте сами. Я же не
спрашиваю вас о том же..."
Глаза у него защипало, словно от дыма, и когда он проморгался, то
почувствовал, что с бешеной скоростью мчится вперед. Даже уши закладывало.
Он отклонил тело в одну сторону и тут же почувствовал, что направление его
движения немного изменилось. Он не успел подумать, куда же он несется с
такой скоростью, как на него стала надвигаться огромная стена. Он пытался
отклониться и вправо и влево, но все бесполезно - столкновение было
неминуемо. В последний момент он увидел, как прямо под ним из серой толщи
пробился росток, и Ферапонт рванулся в сторону, чтобы при падении не
раздавить и его...
Глаза снова защипало - он почувствовал, что жив, даже не ушибся. Мысли
были четкими и ясными, как никогда в жизни. Но только гораздо позже он
понял, что тогда выдержал первое испытание и доказал, что даже в минуту
безысходности разум представителя Земли не сковывает равнодушие. Для
этого, он считал, было первое испытание. А там - кто знает...
Словно в калейдоскопе, менялись события, от него требовались мгновенные
решения, поступки. Иногда он запаздывал, ошибался. Но с каждой минутой
работал все увереннее, четче, логичнее и правильней.
Наконец он почувствовал, что наступает последнее, самое ответственное
испытание. Весь внутренне собрался, приготовился. Интуитивно он понимал,
что, если сейчас выдержит, перед ним раскроются все тайны того далекого
мира. И хотя за те мгновения, которые он провел здесь, душа его
очистилась, в ней все же шевелилось сладкое чувство тщеславия, что он, он,
простой счетовод, слизняк, растяпа в глазах всех, выдержал экзамен за все
человечество, что он первым пожмет протянутую руку.
И снова он понял, чего хотят от него. Его ждало испытание временем. Он
должен будет уйти в этот мир, быть его первым гостем и, когда все увидит,
поймет и почувствует, сам приведет сюда своих соплеменников.
У Ферапонта даже дух захватило от такой перспективы. Это было уже не
испытание - это сбывалась мечта. Ему предлагали вырваться из серости
будней, остаться таким же смелым и решительным, как сейчас, предлагали
годы радостей открытий и возвращение назад в ореоле первопроходца и
первооткрывателя. Даже самые прекрасные сны не уносили его так высоко. Он
почувствовал, как стройное и гибкое существо, казавшееся ему в тот момент
особенно прекрасным, взяло его за руку. Он улыбнулся в ответ глубокой,