"Николай Иванович Костомаров. О следственном деле по поводу убиения царевича Димитрия " - читать интересную книгу автора

поры ударило о землю, и он на тот нож набрушился сам".
При подобном припадке могло скорее статься, что ребенок ранил бы себя ножом
в бок, в ногу, в руку, но всего менее в горло, тем более, что в те времена
носили ожерелья вроде поясков, украшенные золотом, жемчугом и камнями; на
царском сыне, конечно, было такое ожерелье , которое бы могло защи-тить его
от прикосновения ножа , случайно коснувшегося горла . Все это кажется до
крайности придуманным и ненеронпшм. Вопрос о том, в какой степени возможно в
припадке такого рода ребенку заколоть себя до смерти по горлу, предоставляем
медикам, по опыту наблюдавшим за такими болезнями, да, кроме того, следует
поискать таких примеров: ведь не один же царевич Дмитрий умер такой смертью;
если она могла постигнуть его, то могла постигнуть и других больных детей.
Исторический факт убийства Димитрия стоит того, чтобы специалисты обсудили и
решили этот вопрос с точки зрения своей науки.
Сколько было по следственному делу свидетелей смерти Димитрия? В показаниях
жильцов, игравших с детьми, сказано: "...были в те поры с царевичем
кормилица Орина да постельница Самойлова жена Колобова Марья". Но чем более
было свидетелей, тем было лучше для цели. И вот была с ними еще Василиса
Волохова, как сама о том показывает: "...пришодчи от обедни, царица велела
царевичу на двор итить гулять, а с царевичем были она Василиса, да кормилица
Орина, да маленькие ребятишки жильцы, да постельница Марья Самойлова, а
играл царевич ножиком, и тут на царевича пришла опять таж черная болезнь и
бросило его о землю, и тут царевич сам себя поколол в горло" и пр. Затем
нашлись и еще свидетели; четыре боярских сына говорят: "...ходил-де царевич
тешился с жильцы с маленькими в тычку ножем, на дворе, и пришла-де на него
падучая немочь, а у него был в ту пору в руках нож, и его бросило о землю и
било его долго, да ножиком ся сам себя поколол и от того и умер, и как
пришел шум великой и они разбежалися". По смыслу слова "разбежалися" ясно,
что и эти четыре человека заявляют о себе в числе очевидцев события. За ними
видел смерть царевича стряпчий Юдин, стоявший у поставца, и, как бы
казалось, видели ее истопники, находившиеся в сенях. Если такое множество
людей видело, как с ребенком сделался припадок, да еще ребенок бился долго,
как же это они все не бросились к нему, не отняли у него ножа? Да подобное
равнодушие почти равняется убийству! И как, слыша эти показания, следователи
не сказали дававшим их: вы видели, как с царевичем сделался припадок, почему
же вы не бросились к нему и не отняли у него ножа?
Так как чем более показаний, свидетельствующих о самоубийстве царевича, тем
для цели было лучше, то являются в числе дающих подобные показания и такие,
которые не говорят и не делают даже намека на то, что сами были при смерти
царевича, однако утвердительно объявляют, что царевич зарезался. Так губной
староста Иван Муринов говорит: "Тешился царевич у себя на дворе с жильцы
своими с ребятки, тыкал ножем и в те поры пришла на него немочь падучая,
зашибло его о землю и учало его бити и в те поры он покололся ножем по горлу
сам". А почему этот губной староста знает, что именно так было, а не иначе?
Очевидно потому, что этот губной староста смекнул, чего надобно тем, кто его
допрашивал. По такому же поводу говорит утвердительно Огурец-пономарь, что
царевич "бьючись, сам себя ножем поколол", а между тем этот Огурец, по
собственным словам, сидел дома, когда услышал первый набатный звон;
выбежавши, встретил Субботу Протопопова, который ударил его в шею и приказал
ему исполнять свою обязанность - звонить посильнее. Вот городовой приказчик
Русин-Раков уже пред отъездом следователей подает бывшему вместе со