"Елена Костромина. Трафарет вечности " - читать интересную книгу автора

алхимии, гримуары с тайными формулами и антикварные травники и бестиарии.
Отдельными стопками стояли энциклопедии, словари, справочники,
иллюстрированные гербовники, атласы и поваренные книги.
Также на полу стояли картины, которым просто не было места, где
висеть - изящные пейзажи, богатые натюрморты, мощные батальные сцены и, два
портрета. Первый был старинным парадным портретом кавалера в роскошных
доспехах и мантии, отороченной соболем. Кавалер носил ордена Святой Анны и
Святого Владимира, но был до мельчайших деталей похож на Федора, хотя
портрету было не мене двухсот лет. Другой - фантазийный портрет молодой
красавицы в образе Минервы. Художник замечательно передал свежесть и красоту
ее лица, золото рыжих волос, ослепительную зелень глаз. Красавица Минерва
была изрядно похожа на того Федора, что смотрел с живописного полотна.
Все остальное пространство пола занимали стойки для оружия, набитые
дорогими и редкостно красивыми мечами, метательными топорами, саблями,
шашками, шпагами, дагами и еще десятками разновидностей колюще-режущих
орудий смерти. Было несколько антикварных кремниевых ружей, пистолеты с
инкрустациями и драгоценными камнями, все в прекрасном состоянии, хоть
сейчас в бой, несколько дротиков и две алебарды с украшениями чеканного
серебра.
Письменный стол, как зерцало, вмещал в себя отражение своей вселенной -
сиречь комнаты Федора. Узор на столешнице изображал сцепившихся в
смертельной схватке драконов. На этой битве, в боевых порядках, стояли три
письменных прибора различных эпох. В центре стола покоился большой
справочник по органической химии, открытый на интригующей статье
"Интерференция нуклеотидных цепочек". Что бы сей том не закрылся, и не скрыл
от мира мудрость, хранящуюся в его недрах, на нем, поперек страниц, лежал
дуэльный пистолет с перламутровыми накладками на рукояти.
На стратегических точках стола лежали и стояли разные предметы - камеи
из аметиста, резная слоновая кость, каменные ножи, реторты, которые вполне
годились для выведения гомункулусов, статуэтки из дерева и кости,
дарохранительница в виде кисти руки святой Анхен и прочие, совершенно
необходимые в хозяйстве врача, вещи. Вокруг ценных вещей грудами лежали
бумаги Федора.
Венчала композицию на столе огромная щетка кристаллов аквамарина,
конкурируя только с огромным бронзовым канделябром в виде древа мира о
двадцати четырех свечах. Изысканный канделябр со множеством подвесок в виде
райских птиц, раззолоченных яблок, кистей винограда, гроздей инжира, весь в
резных виноградных и хмелевых листьях мог украсить любой дворец или музей.
Но аквамарин тоже был не плох - почти полметра высотой с идеально
столбчатыми кристаллами, нежнейших оттенков синего, голубого и
сине-зеленого, он приковывал глаз и очаровывал, как пение сирен, играя теми
отблесками света, что проникали сквозь окна.
Света, впрочем, было не много, потому что пространства окон также были
использованы должным образом - на одном грудами лежали коллекционные
коробки, доверху набитые насекомыми, минералами, гербариями, а к другому
было и вовсе не подойти - перед ним стоял огромный дубовый резной каминный
портал, привезенный в Россию в начале XVIII века, но сделанный в Нюрнберге в
конце XV. Федор свободно проходил сквозь него, всего лишь пригнувшись. Как
деревянный портал пережил блокаду, знал только Федор.
Знакомые Федора, впервые попав в этот сад неземных наслаждений, всегда