"Анатолий Костишин. Зона вечной мерзлоты " - читать интересную книгу автора

детскими приключениями. Как-то вечером, на спор, мы с двоюродным братом
Ванькой поехали на велике на сельское кладбище и, отчаянно бравируя друг
перед другом, бегали между могил, издавая страшные киношные звуки. Вандализм
закончился тем, что Ванька провалился в трухлявую могилу и с диким криком
рванул за кладбищенскую ограду, да с такой скоростью, что нагнал я его
только на велосипеде. Немного успокоившись, он рассказывал, как кто-то тянул
его за ноги вниз и тихим голосом звал к себе. В другой раз, когда мы играли
в Робин Гуда, кинутый в дерево перочинник, срикошетив, воткнулся мне в
коленку, и вся пацанва с любопытством смотрела на торчащий из ноги нож и
стекающий в мои кеды ручеек крови. Запомнилось и то, как по указанию бабушки
мы отправились топить котят. Оставив самого красивого, остальных сложили в
корзину и понесли к реке. Маленькие комочки жалобно пищали и ни у кого не
хватило духу кинуть их в воду. Тогда старшие проявили "гуманность" и
закопали их. Живьем. Из-под маленького холмика раздавался душераздирающий
писк, мы, малышня, не смея перечить старшим, сидели и заливались слезами,
пока звуки не стихли. После чего соорудили крест из веток, нарвали на
могилку ромашек и отправились в лес по орехи. Жизнь оставленного котенка
оказалась тоже недолгой: Ванькин отец спьяну наступил на него, и кошка потом
долго лежала на своем мертвом ребеночке и жалобно смотрела на людей.
Удивительно было то, что взрослые, неделями не просыхая, умудрялись в
таком состоянии косить, колоть дрова на зиму, ремонтировать дом, качать мед
и собирать грибы в огромные корыта. Но не все попойки заканчивались
по-братски. Как-то услышав с улицы пронзительные женские крики, я выскочил
из дома и успел увидеть, как Ванькин отец дядя Саша вилами загнал своего
старшего брата в сарай и в бешеном исступлении пытался заколоть его. К
счастью, подоспевшие братья сбили с ног безумца, отмутузили его и оттащили к
поленнице. И совершенно напрасно. Обиженный на весь свет дядя Саша на
удивление быстро пришел в себя, схватил топор и кинулся на моего отца.
Дальнейшая сцена заламинировалась в моей памяти кошмаром - мой отец лежит на
земле, над ним нависает налитый яростью дядя Саша с застывшим в замахе
топором и я, с пронзительным криком "Папа!" подбегающий и изо всей силы
бьющий свихнувшегося дядьку по башке поленом. Для изнеженного домашнего
пацана - это оказалось слишком сильным впечатлением, и я еще долго бился в
истерике, бережно успокаиваемый бабушкой. В другой раз, поддатый колченогий
дядя Коля, старший сын бабушки, вместо того чтобы по-человечески заколоть
свинью, решил ее пристрелить из ружья. Возомнив себя крутым охотником, он
время от времени выползал на крыльцо и палил по кружившим над цыплячьим
выводком ястребам. На что гордые птицы победоносно гадили ему на голову. И
вот, взбодрившись еще одним граненым стаканом мутной жидкости, дядя Коля,
поскрипывая протезом, отправился в свинарник. Дальше события развивались
стремительно: бабахнул оглушительный выстрел, сразу следом пронзительный
поросячий визг резанул воздух, переливаясь в вопли охотника, и все это
накрыло волной невероятного шума, грохота и мата, и вот уже дядя Коля
выползает из свинарника весь в навозе, с разбитой физиономией, без ружья и
без протеза. Оказалось, он с пьяных глаз попал поросю в сало, и разъяренный
хряк дал ему как следует под бок.
Лето быстро заканчивалось, меня с отцом шумной толпой провожали, и
снова был плацкартный вагон со всеми прелестями, но мне безумно не хотелось
возвращаться домой в город.
Еще в моем розовом детстве был спор с Эллом о том, что я с единственным