"Александр Костюнин. Двор на Тринадцатом" - читать интересную книгу автора

ними.)

Рубашку и брюки мать долго отмачивала, меняя воду, затем шоркала на
стиральной оцинкованной доске. Полностью аромат "посвящения" покинул меня
после бани на Виданке, куда мы раз в неделю ходили всей семьёй.
Мыться я не любил: невыносимый жар в парилке, обжигающие доски со
шляпками гвоздей, щипучее мыло, жёсткая мочалка! Отец натрёт меня, не
обращая внимания на хныканье, излупцует веником да, вдобавок, окатит с
головой чуть ли не кипятком. Не знаешь, как одеться: нижнее бельё противно
липнет к влажному телу. Одна радость - буфет с круглыми высокими столиками.
Себе батя покупал "Жигулёвского", а нам обязательно лимонад "Крем-соду" или
"Крюшон" и коржик. Рядом стоит притихшая сестрёнка: лицо пунцовое, волосы
причудливо закручены в полотенце, блестящие росинки на носу. Блаженствуя,
пьём с ней прохладный газированный напиток. Удовольствие растягиваем, следим
друг за другом: у кого меньше осталось.
В баню, под горку, шли быстро. Из бани - неспешно, распаренные, в
истоме...
Раз в месяц, перед помывкой, мать водила меня в парикмахерскую.
Советским пацанам никаких причёсок, кроме "чёлки", не полагалось. Всех
стригли одинаково. У кого волосы редкие, ещё ничего, чёлка лежала нормально.
А мои-то локоны пушистые, густые. И вот вся голова лысая, а на лбу уродливый
пучок тёмных волос топорщится. Ходишь как дурак. Летом, конечно, обрастали,
но к школе приходилось лохмы корнать.
Банный день - в воскресенье, единственный выходной для школьников. А
тут, ни с того ни с сего, на неделе, Коська вызывает на улицу:
- Айда в баню!
- Это в среду-то?! Нипочем не пойду...
- Да я не за то... Не мыться.
Оказывается, пацаны из соседнего двора разнюхали: в бане отыскался
закуток, откуда можно подглядывать за женской половиной. Эка невидаль!
Обнажённых девчонок, если не считать сеструхи, я сколько угодно видел в
садике. У нас была общая горшочная. Нянечка заводила всю группу в холодную
комнату, доставала со стеллажа горшки один за другим. Горшки белые,
эмалированные и тоже холоднющие... двух типоразмеров: мужиков усаживала на
те, что побольше, девчонок - на маленькие. Пол кафельный. Сидеть
неподвижно - наказанье. Ногами отпихиваешься изо всех сил и, сидя верхом на
горшке, елозишь с лязганьем - всяко интереснее, чем глазеть по сторонам.
- Пойдём, здоровски будет!
При этих словах у меня под ложечкой тревожно засосало...
Восемь лет - возраст бесполый. Мне нисколечки не хотелось идти. Разве
что для расширения кругозора... Мать недоумённо пожала плечами, собрала
полотенце, бельишко. Дала двенадцать копеек на лимонад.
Выскакиваю - во дворе Коська с бумажным пакетом. Мы вниз, дворами,
напрямки. (Ни разу в кино так не спешили.) Покупаем билетики, мигом
раздеваемся, ходом - в моечную. Мужское и женское отделение в нашей бане
отделялось маленьким техническим тамбуром, дверь туда на ключ не
закрывалась, так, скамейкой припёрта. (Коська сознательно выбрал будний
день - народу меньше.) Для вида набираем в тазики воду, ждём, когда два
мужика-балагура уйдут хлестаться в парилку. Отодвигаем скамейку и - шмыг
внутрь. Тесно. Цинковые тазы сложены друг на друга, рядом швабра, вёдра,