"Борис Костюковский. Жизнь как она есть " - читать интересную книгу автора

Моряк снова уехал, уже с надеждой, что скоро вернется, а
"пичуга-красавка" осталась ждать его. Не так уж много времени понадобилось
для того, чтобы приметить в ней "греховодницу", да и сама она поняла: будет
ребенок.
Эту тайну скрыть становилось все труднее и труднее. Дома Аню "ели
поедом", как "пропащую". Моряк уже все знал, писал нежные письма, страдал
вместе со своей "пичугой".
В сентябре моряк вернулся в Станьково, уже списанный с корабля в запас,
встретился с попом, и тот решил обвенчать молодых, хотя для этого и придется
обойти законы православной религии. Моряк пошел предупредить невесту о дне и
времени венчания, но его с порога выгнали будущие тесть и теща.
Невесте никто не готовил приданого, никто не шил подвенечного наряда.
За несколько дней маленькая мастерица без машинки, на руках, сшила себе из
домотканого, отбеленного холста простое и скромное платьице и сама же
стачала из этой "парчи" белые туфли на каблучке.
У церкви вместе с несколькими друзьями и подружками ее ждал жених... во
флотской форме (дома ему не дали костюма).
К открытию церкви собралось, говорят, много народу, посмотреть, не
выгонит ли батюшка "греховодников". Были и сочувствующие: очень уж хороши
"молодые".

Мама была очень деятельной, энергичной и современной женщиной: деловая
и принципиальная.
Очень чуткая и внимательная, с прекрасной памятью, она говорила
красиво, увлеченно, эмоционально, любила читать нам вслух и наизусть.
Она, пожалуй, первая пристрастила меня к чтению, к стихам. У нас в
доме, кроме вечеров пения, были и традиционные вечера стихов. Как мы
старались друг перед другом блеснуть памятью и хорошей декламацией!
Мама и бабушка Зося научили меня слушать природу, видеть ее,
чувствовать. И я вовсе не идеализирую мою мать, о ней так скажут все, кто
знал ее, кто помнит.
Она умела отказать себе во многом, никогда в жизни мы не слышали от нее
жалоб, даже тогда, когда ели "затирку", заправленную только ржаной мукой.
Она кормила нас ею с шутками и прибаутками, задорно смеялась, суетилась по
дому, бегала на работу и в клуб, училась и танцевала. По-детски дурачилась с
отцом, играла с нами в "жмурки", в "ладу", "кошку и мышку"-в общем, как я
уже говорила, была простой, веселой, быстрой, не только мамой, но настоящей
нашей подружкой.
...Помню ее, когда мы жили на Борисовщине, с подойником в руках, в
ситцевом домашнем платьице, в белой косынке или идущей с полным передником
свежих яиц из сарая, где громогласно кудахтали куры.
...Она полет грядки, собирает яблоки, бежит каждое утро через огород к
берегу реки за незабудками. А потом, переодевшись в темное платье с белым
воротничком, оставив нас одних, спешит в Станьково, где работает на почте.
Под вечер мы ждем папку и ее с работы, пьем сыродой... Все как будто
так обыкновенно, но почему сердце замирает от восторга при этих
воспоминаниях?
...Каждое лето мы ждали в отпуск с далекой Камчатки двоюродного брата
мамы, дядю Викентия, который почему-то всегда приезжал к нам, а не к своей
родной сестре.