"Максим Котин. Чичваркин Е...гений: Если из 100 раз тебя посылают 99 " - читать интересную книгу автора

подешевле, и сдавал их в другой магазин - подороже. Например, приобретенный
в одной комиссионке за 50 рублей спортивный костюм с изображением
Микки-Мауса можно было в другой продать за 400 рублей.
Когда пришло время выбирать институт, отец принес ему список всех
московских вузов. Евгений прежде всего постарался учесть свои будущие
коммерческие интересы. Он заперся в комнате, лег на кровать и стал думать.
Обвел глазами комнату: коробка из-под сапог, набитая аудиокассетами с
записями Rolling Stones и Дженис Джоплин; "плакатный" уголок с Джимом
Моррисоном, Элвисом Пресли и Высоцким; игрушечный пингвин с "переходящей
сушкой" на носу (когда класс Чичваркина ездил в колхоз на прополку моркови,
Евгения сделали бригадиром, и он вешал "переходящую сушку" над кроватью
лучшего работника, чтобы хоть как-то мотивировать ребят)... "Из Москвы
уезжать не хочется: на Арбате мои сапоги продаются", - подумал Евгений и
выбрал Государственную академию управления. В ней училась его мама, а папа
занимался там на курсах. Кроме того, в Академии был автотранспортный
факультет: поступить на него было не так уж трудно, а после окончания можно
было устроиться на АЗЛК, где делали автомобили "Москвич".
В этом смысле Чичваркин мало чем отличается от миллионов студентов,
которые не очень-то хорошо знают, чего хотят от жизни, и выбирают институт
абы как. В этом смысле Чичваркин мало чем отличается от миллионов взрослых
людей, на судьбу которых выбор института никак не повлиял.
И вот что еще рассказывает Чичваркин.

"Иди и продавай, чтоб я тебя не видел"

Обычной студенческой жизни у него не получилось. Вскоре после того,
как в 1991 году была разрешена свободная торговля, по всему городу стали
открываться стихийные рынки, которые Чичваркина, по его словам,
"волновали".
- Почему? - спрашиваю я.
- Потому что это были деньги просто так, - улыбается лидер "Евросети".
- Когда понеслось, в неразберихе зарабатывать деньги стало настолько
просто, что прямо ничего не надо было делать.
Первым торговать на рынке стал Артем Перевозчиков - его отец, учитель
физики, решил воспользоваться своими связями в Грузии, через которую в
Россию из Турции шли потребительские товары, и начал челночить. Сын тоже
включился в торговлю и вышел на рынок в Столешниковом переулке с большой
партией мужских трусов. Трусы были безразмерные - в том смысле, что размер
на них не был указан. Некоторые экземпляры можно было натянуть хоть на
слона, а другие годились только для мужчин скромной комплекции.
Перевозчиков раскладывал трусы по коробкам, не обращая внимания на размер,
по цветовому принципу - чтобы продать непопулярные расцветки вместе с
популярными. Люди жаловались редко. Друзьям о своем предпринимательском
опыте Перевозчиков не рассказывал. "Не то чтобы было как-то стыдно, да и
секретов у нас друг от друга не было, - вспоминает он, - но торговля
трусами стала новым этапом жизни и наших отношений, и мы не были готовы об
этом говорить". На самом деле, почти всем постсоветским людям торговать на
рынке было не "как-то стыдно", а по-настоящему стыдно. Будущий конкурент
Чичваркина Максим Ноготков признается, что тоже стыдился, когда вышел
первый раз торговать на рынок: ему казалось, что он занимается нехорошим