"Юрий Котляр. Расплата" - читать интересную книгу автора

обнаружил и следа людей.
Несколько позже кто-то из журналистов предположил, что молодых людей
сняло одно из подозрительных полупиратских суденышек, в изобилии шныряющих
в японских водах. И они, возможно, попали в руки современных работорговцев.
Однако энергичные розыски, предпринятые международной полицией, и крупная
премия, предложенная близкими, не дали результатов. Гибель экипажа "Стеллы"
превратилась в непреложный факт, а ее мрачная тайна осталась нераскрытой.
Примерно в это же время в некоторых провинциальных японских газетах
промелькнуло коротенькое сообщение об исчезновении экипажа рыболовецкой
шхуны "Косака". Оно прошло незамеченным: рыбаки гибнут часто, такова их
опасная профессия. Сама "Косака" ничуть не пострадала, ее прибуксировали в
рыбацкую деревушку на берегу Сендайского залива и передали наследнику.
Никому и в голову не пришло провести аналогию между печальными историями
обеих шхун.
Слишком разнилось общественное положение экипажей. Только дальнейшее
развитие событий заставило вспомнить о несчастье на борту "Косаки".
Старенький японский сейнер "Понго" бедствовал уже вторую неделю.
Жестокий двухдневный шторм разбил руль и расшатал крепление рамы ходового
двигателя. Из-за перекоса гребного вала дизель вышел из строя. Судно
беспомощно дрейфовало по ветру к берегам Америки. Капитан сейнера, он же
штурман и радист, Контиро Ходзи, позеленев от бессонницы, третьи сутки не
выходил из радиорубки. "Понго" звал на помощь, не умолкая, но эфир не
откликался. Контиро, кляня скрягу-владельца, в десятый раз пересматривал
дешевенькую радиоустановку, но ничего не мог поделать. Что-то было не так,
а что, он не мог установить. На четвертые сутки сели аккумуляторы и рация
умолкла. Дизель не работал, зарядить было нечем. Оставалось надеяться на
счастливую случайность.
Капитан всеми силами старался сохранить спокойный вид и подбадривал
приунывший экипаж, но испытывал все нараставшее беспокойство и
неуверенность. "Понго" несло на юго-восток, в обширный, пустынный район
океана. Линия Владивосток-Сан-Франциско проходила севернее, а
Сан-Франциско-Иокогама - склонялась к широте Гавайских островов. Рыбаки так
далеко тоже не заплывали. Здесь можно было дрейфовать месяц, два и три, не
увидев ни единого дымка.
До поры до времени экипаж не нуждался в пище: выручала рыба и запас
галет, но с водой было худо. Проверив запасы, капитан перевел команду на
скудный водный паек: две кружки в день на человека.
Истекла третья неделя мучительного дрейфа, а избавление не спешило. С
каждым днем все больше давала себя знать жажда.
Шестьсот граммов воды в день - слишком мало для взрослого человека.
Силы команды падали. Люди худели, мрачнели и почти не разговаривали.
Поднимать их на вахту становилось все трудней.
Крик вахтенного впервые за бесконечные дни заставил всех вскочить с
коек.
- Судно прямо по курсу!
Людьми овладело лихорадочное нетерпение. Они пританцовывали от
возбуждения, дожидаясь очереди взглянуть в единственный бинокль. На
горизонте смутно белела труба.
- Должно быть, теплоход, дыма не видно... - пробормотал капитан и
громко распорядился: - Ракету. Живо!