"Дэвид Коу. Правила возвышения" - читать интересную книгу автора

дети действительно забывали слова, которые повторяли каждый день в течение
нескольких месяцев, предшествовавших ярмарке.
Но Малвин кивнул.
- Помню, - еле слышно проговорил он.
- Хорошо. Почему бы тебе не попробовать? По-моему, такому сильному,
умному мальчику нечего бояться.
Малвин опять улыбнулся, кинул быстрый взгляд на Гринсу и снова
уставился на свои руки. Он судорожно сглотнул. И наконец начал все таким же
тихим голосом:
- В этот год, год моего Приобщения, я прошу тебя, Кирсар, возложить
руки на камень. Пусть моя будущая жизнь явится моему взору. Пусть мне
откроются все тайны в свете Кирана. Покажи мне мою судьбу.
Следовало сказать "пусть мне откроются тайны грядущего", но Гринса не
собирался заставлять мальчика повторять все еще раз.
- Очень хорошо, Малвин, - сказал он. - Теперь смотри в камень.
Мальчик подался вперед и широко раскрытыми глазами уставился на Киран.
Камень светился своим обычным светом, и теперь Гринса слил свою магическую
силу с чудодейственной силой Кирана.
Магический дар кирси был вещью обоюдоострой, как уулранский клинок.
Каждое магическое действо - будь то язычок пламени или образ, вызванные из
глубины кристалла, - отнимало у волшебника частицу жизни. Пророчество
являлось самым простым видом магии; необходимые для него усилия не шли ни в
какое сравнение с усилиями, необходимыми для того, чтобы вызвать туман и
ветер или расколоть меч. Но в отличие от других кирси, которые пользовались
своей магической силой лишь изредка, предсказатель возлагал руки на камень
десятки раз ежедневно. "Заниматься предсказанием будущего, - говорили
странствовавшие с ярмаркой кирси, - все равно что медленно умирать от потери
крови, истекающей из тысячи крохотных ранок". Вероятно, так оно и было.
Соплеменники Гринсы и без того жили гораздо меньше, чем инди, а ярмарочные
предсказатели умирали раньше других.
И все же Гринса любил предсказывать будущее. Да и какой кирси не любил?
Его соплеменники от природы обладали магической силой. Тот самый дар, за
который они платили годами жизни, позволял беловолосым делать вещи, о
которых инди могли только мечтать. Если арфа отнимает годы жизни у
музыканта, разве он откажется играть на ней? Разве опасность смерти
остановит воина, идущего в бой? Гринсе казалось, что кирси ничем не
отличаются от других людей. Магия была ремеслом беловолосых. Каждый раз,
когда Гринса чувствовал, как пробегают по телу токи магической силы -
прохладные и стремительные, словно талые воды, стекающие с гор в Сирисскую
степь в самом начале посевного сезона, - он снова и снова сознавал, сколь
острое наслаждение доставляет даже самое простое магическое действо.
Теперь, призвав на помощь свою магическую силу, он вызвал из глубины
Кирана образ высокого мускулистого мужчины с покрытым испариной лбом. У него
были прямые каштановые волосы и серые глаза, как у Малвина; и он
изготавливал обод большого тележного колеса. Мужчина работал быстро и
сноровисто - как человек, занимающийся этим делом всю жизнь. Он запросто мог
быть искусным фехтовальщиком или опытным наездником, скачущим на своем
коне, - такая сила и непринужденность чувствовались в каждом его движении.
Гринса давно понял, что детям недостаточно только показать будущее, но
даже самое нехитрое ремесло надо представить делом героическим. Пусть Малвин