"Джонс Коуль(Дмитрий Колосов). Крысиный Волк" - читать интересную книгу автора

На этот раз меня хватает на семь. Всего двадцать. Я перевыполняю дневную
норму и могу рассчитывать на поощрение. В качестве такового я избавляю себя от
нудных приседаний, после которых сердце начинает прыгать в неистовой пляске, а
взамен решаю совершить дополнительную прогулку. Перед тем как отправиться в
путь, я пью воду и ополаскиваю горячее лицо. Итак, двинулись - дорога от дома к
реке.
Я ходил по ней так часто, что не сумею даже приблизительно сказать
сколько. Почти каждый день на протяжении почти десяти лет я ходил на реку
купаться. Я очень люблю плавать. Мне нравится то освежающее легкое чувство,
когда погружаешься в воду. Я ходил плавать каждый день, а в нерабочие дни - еще
и утром. Когда приходилось отлучаться из дома, я скучал по реке, мелкой, с
висящей прозеленью водорослей. И теперь, когда моей отлучке конца не видно, я
тоскую по ней. А вижу ее наяву, вижу во сне. Пожалуй, это самое яркое
воспоминание, оставшееся у меня. Впрочем, была еще Стелла, но ее лицо подернуто
ярко-оранжевым протуберанцем - отсветом от гибельной вспышки.
Я делаю первый шаг - ступенька, еще одна. Ноги ступают по ровной
поверхности пола, но ступают так, словно я иду вниз по лестнице. Эта лестница
каменная, скользкая и окаймлена по бокам небольшими бордюрчиками. Последняя
ступенька должна быть с выбоиной - видно, кто-то из прохожих сбросил на нее с
усталых плеч тяжелую ношу, а может, какой-нибудь сорванец из озорства стукнул
по ней железным прутом. Я знаю об этой выбоине, но время от времени забываюсь и
оступаюсь, припадая на левую ногу. В такие мгновения я всегда испытываю желание
улыбнуться собственной забывчивости. Я улыбаюсь и двигаюсь дальше, на улицу.
Да, здесь шумно. Не то что в моем сером жилище. Катят энергомобили, спешат
по своим, одним им известным делам прохожие. Некоторых я знаю, и они знают
меня. Мы улыбаемся друг другу, а порой здороваемся за руку. Хлебная лавка
Томмита на углу. Здесь всегда пахнет свежей выпечкой. От этого запаха у меня
сразу же текут слюнки. Прохожу мимо, дабы не впасть в искушение, прохожу столь
поспешно, что даже забываю поздороваться с Томмитом - седым крепким стариком.
Он с недоумением смотрит мне вслед. Глаза его отливают серым бесцветьем.
Переулок невелик: три дома по одну сторону, четыре - по другую. В одном из
них живет Лейон Бунс, мой хороший знакомый. Иногда мы ходили с ним на реку
вместе. Я колеблюсь, размышляя, не зайти ли за Лейоном. Пожалуй, не стоит. Он
вряд ли обрадуется, увидев меня после всего, что писали газеты. Чего доброго,
он даже вызовет с перепугу хранителей.
Прохожу мимо и сворачиваю на тропинку, вьющуюся между кустов. Здесь
настоящий лес - он совсем небольшой, но это не умаляет его достоинств.
В лесу растут несколько дубов, березки и мутировавший клен. Еще много
кустов, в том числе и несколько сиреневых. Когда приходит пора цветения, от их
аромата голова идет кругом. Да и во все другие дни прогулка по лесу доставляет
мне огромное удовольствие. Здесь вкусно дышится и пахнет жизнью. Здесь не было,
то есть нет ни единого кусочка серого пластика. Лишь живая, дрожащая под
ветерком зелень. Я хотел бы задержаться здесь, но пенал слишком узок, чтобы
можно было остановиться хотя бы на полшага. Я должен идти. И я двигаюсь дальше
- к обрыву, под которым плещется река. Весело гикнув - естественно про себя, -
я скатываюсь вниз и подбегаю к воде. Моя рука открывает кран, выпуская струйку
на свободу. Она серая, но, вознесенная волей моего воображения в поток,
раскрашивается яркими живыми тонами. По поверхности скользит редкая рябь.
Тихое, едва приметное течение несет вдоль берега хворостинки, бумажки и
одну-единственную, гордо задравшую желтый разлохматившийся хвост стружку.