"Дмитрий Колосов. Император открывает глаза" - читать интересную книгу автора

очередную победу, на горизонте вдруг появились паруса кораблей. Один, два,
десять, двадцать, сто... Двести кораблей! Консул Гней Фульвий с чисто
римским размахом привел к Эпидамну двести кораблей. Пиратам не оставалось
ничего иного, как бежать к морю и спасаться бегством, полагаясь на скорость
своих лемб. А тут еще пришла весть, что Деметрий из Фар, оставленный
Скердиледом заведовать Керкирой, переметнулся на сторону римлян. А что ему
было делать? Да еще вдобавок появился другой флот, везущий к изломанным
берегам Иллирии римскую армию второго консула Луция Постумия.
Пираты бросились врассыпную. Одни укрылись в потаенных бухточках, где
рассчитывали отсидеться, пока римляне не уйдут восвояси. Другие, что
поглупее, побросали лембы и укрылись за стенами городов. Но города
распахивали ворота, а те, что пытались сопротивляться, ждала жестокая
участь. Тевта попыталась отсидеться в Ризоне, но по весне запросила пощады.
Римляне выказали милосердие, какого и сами, похоже, не ожидали. Они даже
оставили Тевте ее царство, правда, порядком урезав его; но при этом
запретили горячим иллирийским парням выходить в море и заниматься столь
любимым их сердцу разбоем. И это было печально.
Так грустно, что и не передать. Золото и серебро больше не звенели в
кошелях пиратов, а улыбки исчезли с их свирепых лиц. Плохо пирату, когда нет
моря. А моря не было. Нет, конечно же оно было, но не для пирата, ибо
римские корабли были настороже. И так тянулось долгие шесть лет, пока не
пробудился Деметрий из Фар. Взыграла буйная кровушка, и бросил Деметрий
тайный клич слегка приунывшим, но бравым еще парням, изнывающим от тоски в
бесчисленных бухточках. Бросил, напоминая, кто они есть. Но надо ли было
напоминать! Не прошло и луны, как в море скользнули узкие тела лемб.
Обветшалые и новенькие, облезлые и пропитанные свежим варом, хлопающие по
ветру узкими парусами.
И новь лилась кровь, и истошно кричали перепуганные насмерть купцы. И
вновь сверкало солнце на извлеченных из купеческих ларей монетах. Солнце
сверкало...
Солнце слепило. Магрок приставил ладонь ко лбу, пряча от слепящих лучей
единственный глаз: второго он лишился еще неопытным юнцом, не сумев
увернуться от удара в лихой абордажной схватке.
- Не видно?
Магрок перевел взгляд на стоящего рядом Стегра, своего помощника и
соучастника в опасных предприятиях. Привычка из-за единственного глаза
смотреть на собеседника искоса вкупе с хищным профилем придавали Магроку
сходство с высматривающим добычу орлом. Сейчас этот самый орел пытался
понять, зачем Стегр напялил на голову шлем - весьма нелепый на вид медный
котелок, сверкавший так, что резало глаз.
- Нет, - покачал головой Магрок.
Они шли вдоль берега примерно в двадцати - двадцати пяти стадиях южнее
Лисса. Недурное местечко, обычно кишащее пузатыми торговыми судами. Но
сегодня здесь было пусто, и пустота эта наводила тоску. Магрок зевнул, после
чего чуть повернул голову и покосился за спину. Чуть позади и мористее его
"Осы" - так прозвали корабль Магрока за особую стремительность - шла еще
одна лемба, экипаж которой, вне сомнения, также испытывал скуку. Магрок
вернул единственный глаз в исходную точку. Море больно ударило по зрачку
яркими бликами напоенной солнечным светом ряби, похожей на шкуру
бесформенного чудовища.