"Кэтрин Коути. Однажды в Калиновке, или Призрак Интерната " - читать интересную книгу автора

открывая глаз, провела рукой по простыне, то испытала тактильный шок.
Тонкая и шелковистая, простыня ласкала ладонь, не пахла нафталином и
лежать на ней было очень приятно. Иными словами, это была не ее простыня,
а значит и кровать тоже не ее. Она проснулась в чужой постели! Девушка
приоткрыла глаза... В чужой постели с резными столбами и красным
балдахином!! Как любой человек, проснувшийся утром в чужой спальне,
Кристина прокрутила в голове события предыдущего дня. Итак, вчера она
впервые выступила в главной роли, снискала областную славу, потом Рауль
Шаньин сделал ей предложение, а затем на горизонте появился Ангел Музыки,
да такой реальный, что при виде его даже закоренелый атеист пошел бы
креститься. Правда, было и еще одно обстоятельство - Ангел Музыки оказался
отнюдь не ангелом, а Призраком Интерната. И в его постели Кристина
проснулась этим утром.
Девушка потерла глаза и встряхнула головой. Какой бы ужасной славой он
не пользовался, Призрак Интерната повел себя как джентльмен и не позволил
себе ничего лишнего. Конечно, если он не накрошил ей снотворного в чай...
Кристина мимоходом опустила глаза на подол платья и вскрикнула от ужаса.
Сценический костюм выглядел так, словно она разгрузила в нем вагон угля.
"Когда в следующий раз пойду в подземелье тем же маршрутом, нужно будет
одолжить у завхоза спецовку и кирзовые сапоги", тоскливо подумала
Метелкина, разглядывая особенно настырное пятно. Ох и тепло же ее встретят
в школе! Карлыгаш Гуидичелевна была скорой на расправу. Она не откажет
себе в удовольствии понаблюдать, как восходящая звезда будет стирать
платье в тазике, с хозяйственным мылом и ледяной водой. Да, именно
ледяной, ведь в школе уже вторую неделю не было горячей.
Кристина проворно вскочила с кровати, на которой можно было разместить
пять человек с комфортом или двенадцать человек, но уже без намека на
комфорт. Юная певица огляделась в поисках зеркала, но кроме гигантского
ложа, туалетного столика и свечей в спальне ничего другого не было. Зато
Метелкина заметила две двери - одна из них вела в гостиную, а другая в
ванную комнату, где тоже не оказалось зеркала. Полкомнаты занимала
огромная мраморная ванна, а на полочках теснились хрустальные флаконы с
разноцветными веществами. Кристина открутила пробку и подозрительно
понюхала содержимое - вдруг Призрак избрал такую элегантную тару для
бытовой химии - но жидкость пахла ванилью и напоминала шампунь.
Еще раз взглянув на ванну, от которой при таких обстоятельствах мало
проку, девушка все равно потянулась к медному кранику - чем черт не шутит.
Каково же было ее изумление, когда из крана хлынула струя горячей воды!
О читатель, быть может, вам приходилось, подобно Ревекке, идти на
колонку за два квартала, нести ведро с драгоценной влагой в дрожащих от
вожделения руках и долго-долго греть воду на плите до нужной температуры
(а вода, будучи стыдливым веществом, стесняется закипать под пристальными
взглядами). Если вы испытывали эти невзгоды и треволнения, то поймете
чувства Кристины, когда она, визжа и сбрасывая одежду, нырнула в горячую
ванну, где и просидела не менее получаса, а затем устроила небольшую
постирушку. Повесив костюм сушиться на дверь, Кристина сняла с крючка
розоватый пеньюар, предупредительно оставленный Эриком. Пеньюар приходился
родней платью, в котором красовалась кукла-двойник - на нем тоже было
бессчетное количество оборок, лент и кружев. К кружевам Призрак Интерната
питал особое уважение.