"Кэтрин Коути. Однажды в Калиновке, или Призрак Интерната " - читать интересную книгу автора

остановить.
Она неслась на крыльях гнева, подобно валькирии, парящей над полем
битвы и высматривающей, кого бы подобрать. Или же добить и потом подобрать.
Карлыгаш лишь насмешливо вздернула двойной подбородок.
- Вот в приемной губернатора мы все это и обсудим. Вы - помогите мне с
вещами, а вы - вызывайте такси. Ноги моей не будет в этом гнезде
каракуртов!
Гордо сложив руки на монументальной груди, завуч отвернулась, а
Фирмович начал жестикулировать и подмигивать партнеру. Хотя вполне
вероятно, что вопли Карлыгаш спровоцировали у него приступ нервного тика.
Некоторое время директора походили на парочку глухонемых, обсуждающих
сюжет просмотренного боевика, после чего оба вздохнули и поплелись за
завучем в ее спальню, выносить вещи.
Отмахиваясь от херувимчиков, Рауль поднялся на ноги, снискав
сочувственный взгляд Андреева и предложение сходить в медпункт. Но юноше
меньше всего хотелось идти на правеж к фельдшерице Галине Степановне,
которая лечила зеленкой все известные науке болезни - от мигрени до
заворота кишок.
Нетвердыми шагами Шаньин последовал за процессией, в надежде разузнать
побольше про Ангела Музыки. Карлыгаш посчитала, что этим загадочным
созданием был он сам.
Ах, если бы. Это сразу решило бы много проблем. Сейчас Рауль не знал,
что и думать, да и шум в голове мыслительному процессу нисколько не
способствовал.
Но версии у юного спонсора были следующие: или Ангелом Музыки является
один из директоров, которому приспичило приключений на старость лет, или
же по школе бродит другой шутник. Был, впрочем, и еще один вариант, очень
нехороший. Письмо могла написать сама Крис в момент острого раздвоения
личности. Хотя и не такого уж и острого, если приглядеться. Обе личности
Кристины Метелкиной находились в гармоничных отношениях и одна из них
нежно заботилась о другой. Да, доктор Джекилл и мистер Хайд рыдают друг
другу в жилетку, ибо простая девочка из Калиновки посрамила их одним махом.
Пока Рауль с директорами плелись за доморощенной фурией, будто трое
задержанных за чекистом, весть об увольнении завуча облетела интернат.
Сердца затрепетали.
На многих глазах выступили слезы. Ведь Карлыгаш Гуидичелевна стала
неотъемлемой частью школы, как цыпки на руках зимой, как солнечный удар
летом!
Теперь же коллектив был в растерянности. Никто не мог представить,
какой будет жизнь после ухода Карлыгаш. Ведь завуч могла затронуть каждую
душу, заставить каждое сердце ненавидеть ее как-то по-своему, неповторимо.
Без ее полночных рейдов по спальням жизнь станет пресной, и скучной, и
счастливой ну просто до оскомины.
Поэтому вся школа - от завхоза до балетной мелюзги - сбежалась
попрощаться с горячо любимым завучем, произнести ей напутственное слово,
пожелать ей что-нибудь хорошее. Наиболее часто среди этих пожеланий
встречались такие конструкции как "спасибо вам за все", "далеко-далеко", и
"там и оставайтесь."
Спальня Карлыгаш, расположенная на втором этаже, была обставлена
эклектично - вещи, "оторванные" во время дефицита, соседствовали с