"Анатолий Ковалев. Гильотина в подарок " - читать интересную книгу автора

студии, дипломированные гувернантки жаждут обучать их детей...
- Вот как? На самом деле любопытно. Почитай-ка мне про этих
гувернанток.
- Да сколько угодно. Вот, например, с дипломом Женевского
университета, лингвист, сорок лет, может обучать испанскому, немецкому,
русскому. Работала во Франции и Швейцарии. Другая - студентка МГИМО,
двадцать один год и тоже, кроме всего прочего, знает испанский. А вот
дамочка с музыкальным дипломом, консерватория имени Чайковского, тридцать
лет, свободно говорит по-французски, имеет опыт работы в Бельгии...
- Перепиши-ка мне ее телефончик! - неожиданно попросил Еремин.
- Кого?
- Той, что имеет опыт работы в Бельгии.
- Ты спятил? На кой черт тебе гувернантка? У тебя ведь ни ребенка, ни
котенка! Или сам решил на старости лет обучаться музыке?
- Уж не такой я старый, - весело подмигнул Константин. - Всего-то
тридцать пять, а ей - тридцать. По-моему, в самый раз. Всю жизнь мечтал о
девушке, чтоб она и на фортепьянах, и по-французски!
Полежаев не узнавал друга. Вроде бы всегда казался холодным и
практичным.
- Что ж, пиши. - Все еще недоумевая, он продиктовал Еремину телефон и
воскликнул. - Вот и газетка пригодилась!


***

Василина жила в тесной хрущевке.
"Бедная девочка! Квартира ее родителей была раза в два больше! Каково
ей было перебираться в эту нору? Зато Москва! Кто не мечтал пожить в Москве
с той поры, как увидел на первой страничке букваря кремлевские башни? А
когда старенькая провинциальная учительница, страдавшая болезнью
Паркинсона, с чувством декламировала: "Москва! Как много в этом звуке..." -
у кого не щемило при этом сердце?"
Писатель мог бы еще долго брюзжать про себя, если бы не переключил
внимание на диалог следователя с хозяйкой квартиры.
- Когда произошло покушение на вашего мужа?
- Зимой. В феврале. Об этом сообщалось в нашей газете. Я вам
подготовила весь материал. - Она передала ему стопку газет. - Здесь Ленины
статьи, связанные с мафией. И то, о чем вы спрашиваете, тоже.
- И что, с февраля месяца наступило затишье? - Еремин недоверчиво
прищурил глаз. - Больше не было попыток, угроз?
Он напоминал Полежаеву дотошного врача, который, будь его воля,
вывернул бы пациента наизнанку.
- Угрозы, кажется, были. После некоторых телефонных разговоров он
ходил сам не свой.
- Кто ему звонил?
- У меня нет привычки подслушивать. - Она сделала недовольное лицо. -
Его я тоже ни о чем не спрашивала. У нас так заведено. Если сам не
расскажет, значит, не хочет. Зачем лезть человеку в душу? Но эти звонки
могли быть связаны не только с мафией. У Лени хватало неприятностей на
работе.