"Юрий Иосифович Коваль. Про них (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

- Мне даёт.
- И мне тоже. А бумажный самолёт?
- Конечно, даёт. А ещё лучше - голубь.
- Давай сделаем бабочку из бумаги. Капустницу или крапивницу?
- Давай махаона!
И мы сделали махаона. С огромными крыльями!
Ведь само слово "махаон" - с огромными крыльями.
И оно даёт ощущение воздуха.
Мы отпустили махаона с крыши и, затаив дыхание, долго смотрели, как
летит он и показывает нам воздух, которого нам видеть не дано.


ОЗЕРО КИЁВО

Белым-белы, говорят, были воды озера Киёво.
Даже и в безветренные дни шевелились и двигались они и вдруг белою
волной взмывали в небо.
Чайки, чайки - тысячи чаек жили на озере Киёво. Отсюда разлетались по
ближайшим рекам. Летели на Москву-реку, на Клязьму, на Яузу, на Сходню. Все
чайки, которых мы видели в Москве, выводились на озере Киёво.
Вначале озеро Киёво было далеко от Москвы. Но потом оно делалось всё
ближе, ближе. Озеро-то не двигалось, но рос огромный город, и он хотел быть
всё огромнее, огромнее. И чем больше становился город, тем меньше
становилось озеро. Меньше талой воды приходило сюда весной, пересохли ручьи
и подземные ключи.
Ссохлось озеро Киёво. Морщины островов и заливов раскололи водное
зеркало. Почти все чайки ушли на вольные места, а многие стали жить на
земле, на пашне.
"Киёво" - это, конечно, необыкновенное слово. Слово ещё осталось.
Остались на озере и редкие чайки.
С последними чайками остались и мы.


ТРИ СОЙКИ

Когда в лесу кричит сойка - мне кажется, что огромная еловая шишка
трётся о сосновую кору.
Но зачем шишке об кору тереться? Разве по глупости?
А сойка кричит для красоты. Она думает, что это она поёт. Вот ведь
какое птичье заблуждение!
А на вид сойка хороша: головка палевая с хохолком, на крыльях - зеркала
голубые, а уж голос, как у граблей - скрип да хрип.
Вот раз на рябине собрались три сойки и давай орать. Орали, орали,
драли горло - надоели. Выскочил я из дому - сразу разлетелись.
Подошёл к рябине - ничего под рябиной не видно, и на ветках всё в
порядке, непонятно, чего они кричали. Правда, рябина ещё не совсем созрела,
не красная, не багряная, а ведь пора - сентябрь.
Ушёл я в дом, а сойки опять на рябину слетелись, орут, грабли дерут.
Вслушался я и подумал, что они со смыслом трещат.
Одна кричит: