"Юрий Иосифович Коваль. Промах гражданина Лошакова" - читать интересную книгу автора

зачем да почему? Возникла бы перепалка хозяина с собакой, что нередко ещг
бывает на улицах Карманова и других соседних городов. Это всегда выглядит
как-то неприлично, стыдно становится и за хозяина и за собаку.
А Матрос не стал спорить. Отбежав на другую сторону улицы, он,
шмыгая носом, наблюдал за своим хозяином.
Вася пошгл к калитке, не зная и не соображая, что будет сейчас
делать. А сорочий-то глаз тянул, притягивал, манил из-за этой поганенькой
занавесочки.
Понимал, конечно, Василий Куролесов, что идгт он к дому напрасно и
зря, что на самом-то деле надо бы ему, а не Матросу бежать в отделение и
рассказать капитану про Зинку и Харьковского Пахана. Да ведь "они" могут за
это время из дому уйти, а то, что в доме, от которого пахло папиросами
пятого класса, были "они", Вася не сомневался.
И он стукнул в дверь. Подробно стукнул. Условным как бы стуком.
Дверь сразу открылась, и баба с вострым носом и сорочьим глазом
сказала:
- Ну?
- Зинка? - так же прямо и грубо спросил Вася.
- Ну?
"Попал,- мелькнуло в голове.- В точку".
- Позови Пахана,- сказал он.
- Чего? Какого Пахана?
- Харьковского.
- А ну вали отсюда, пока цел,- проворчала Зинка.
Но тут огромная и ноздреватая объявилась за Зинкиной спиной
квадратная будка с двумя отверстиями для глаз и кнопочным носом. Будка
что-то жевала, во рту у нег грямзал какой-то железный сухарь. Кроме грома
сухаря, пылала в этом рту и папироса, в которой Вася сразу признал пятый
класс - "Беломор".
- Пахан? - спросил Вася.
- Ну? - ответила Будка.
- Да что это вы всг "ну да ну". Баранки гну. Не хотите - не надо,
пошгл.
И тут же рука с лопатными ногтями ухватила его за шиворот, втащила в
дверь и расставленно, с угрозой промычала:
- Ну?
Пора было что-то отвечать, и Вася помигал глазом, понизил голос и
сказал:
- Я от Фомича. Его взяли.
- Где видел?
- В отделении. Так вот, велел передать, чтоб уходили послезавтра.
- Послезавтра? - удивился Пахан-Будка-Квадрат.- Почему
послезавтра?
- Завтра-то он ещг будет держаться, а уж послезавтра расколется.
Он сам сказал: "Продержусь сутки, а потом расколюсь".
- Ага-ага! - закивал башкою Пахан Харьковский.- Расколется, значит,
гад. А ты по фене ботаешь?
- Чего?
- Ты по фене ботаешь?
- Я-то ботаю,- ответил Вася.- А ты-то как?